Уверовав не вдруг

Люди часто возмущаются: «Не понимаю – был человек убеждённым атеистом, а потом ВДРУГ верующим заделался!» А мне трудно понять (поскольку сама воспитывалась в неверии): как это может быть иначе? То есть мне сложно представить: неужели человек с детства верит и ни разу не поколебался, от Бога не «шатнулся» (так о себе замечательный русский философ Хомяков говорил).

Редко ВДРУГ (хотя порой и такое бывает), но чаще, падая и спотыкаясь, преодолевая сомнения и искушения, современный россиянин, воспитанный в безбожии, обретает веру. Ответы гостей рубрики создают далеко не полную картину того, как это происходит. Некоторые из наших респондентов ещё на пути ко Христу или имеют другие религиозные взгляды. Но, очевидно, что, даже уверовав, люди не перестают сомневаться и порой подвергаются серьёзным испытаниям.

Внутренняя жизнь человека, мучающегося вопросами веры, смысла рождения и смерти, тайн бытия, не только очень трудна, она ещё и невероятно увлекательна. На самом деле нет ничего интереснее и прекраснее, чем сокровенная жизнь личности, ищущей своей подлинности. Даже её начало – рождение в Духе. Понятно, что именно духовные переживания сложнее всего высказать, передать. Поэтому мы особенно благодарны всем, кто попытался это сделать и ответил на вопросы «Логоса»:

1. Находитесь ли Вы в состоянии поиска между неверием и верой или уже определились?

2. Расскажите о своих сомнениях (прошлых и/или настоящих).

3. Как обретение веры изменило Ваше отношение к жизни? К чему особенно?

 

Белых одежд хватит на всех                   

 

Александра МУХОПЛЁВА, специалист по кадрам ООО «Группа компаний «Безопасность», студентка 1 курса регентского отделения Якутской православной духовной семинарии.

1. С верой я определилась окончательно и никогда уже её не поменяю.

 

2. Единственным крещёным человеком в нашей семье была моя бабушка. Священник крестил её в младенческом возрасте и сразу уехал, так как начались гонения на церковнослужителей. Родственники колебались между неверием, верой в Бога и язычеством, кормили огонь, поклонялись духам природы и соответственно воспитывали меня. Но в то же время, хотя в нашем посёлке, да и во всём Усть-Янском районе не было храма, мы каждый год на Крещение Господне набирали воду из проруби, а на Пасху мама всегда пекла куличи. Дома у нас хранились икона Божией Матери и Библия. Как-то в детстве я попыталась её прочесть, но споткнулась о скучное родословие Иисуса Христа и забросила.

В начале 90-х годов ХХ века в нашей стране произошёл религиозный «бум»: со всех сторон рекламировали «Супер-книгу», «Бхагават-гиту», которые отправляли почтой всем желающим. По телевизору постоянно показывали Кашпировского и Чумака с их сеансами массового гипноза. Я впитывала в себя всю информацию без разбора, не понимая, что её нужно фильтровать и многое отсеивать. Начала интересоваться йогой, магией, не оставляя и языческих своих взглядов, при этом считала себя атеисткой.

С девчонками на святки мы гадали, вызывали духов. Оказалось, это был самый настоящий спиритизм – общение с бесами. Но кто бы знал! В общем, за свою жизнь я перепробовала всё, что можно, точнее, чего нельзя, верила во всё подряд. Смысла жизни не искала, всё происходило как-то самотёком.

Где-то я вычитала, что во время войны один солдат читал особую «молитву» и благодаря ей выжил. Это было обращение не к Богу, а к космическим силам. Именно такие – оккультные – вещи меня всегда привлекали. Я решила читать эту «молитву» за брата, который служил в Чечне, и так привыкла за несколько лет, что даже после возвращения его из армии не перестала.

Но когда заболела моя мама, душа как-то естественно потянулась к Божией Матери. Я обратилась со слёзной молитвой к Ней, к Её образу, хранившемуся у нас дома с самого детства, на котором уже стёрлась краска и с трудом можно было различить лик Пречистой Девы с Младенцем. А в больничной палате я тайком от мамы, пока она спала, читала молитву Господу о болящих.

Да, я обратилась к Богу, пришла к вере православной, благодаря болезни мамы. Именно по этой причине мы приехали в Якутск. Вначале изредка заходили в храм, чтобы поставить свечку и набрать святой воды, бывали на богослужениях. Узнав по настоянию мамы, что огласительные беседы для желающих креститься проводятся по воскресеньям, я находила разные отговорки и всячески увиливала от разговоров на эту тему, чтобы туда не идти. Не хотела принимать Крещение! Но на Рождество Христово мама уговорила меня сводить её в Преображенский собор (после перенесённого паралича ей было трудно передвигаться самостоятельно). В тот год Рождественский праздник, по Промыслу Божьему, пришёлся на воскресный день. По окончании Божественной литургии мама сказала, что никуда из храма не пойдёт, останется на беседу. Пришлось и мне… Мы так и прождали, не выходя из церкви, до 15 часов. Потом пришли на вторую беседу и крестились 13 января 2007 года.

Помню, как, возвращаясь домой после принятия Таинства, вспомнила, что нам обещали дать белую одежду, когда покрестят, и сделала вывод, что для нас её не хватило. Я тогда всё понимала буквально и однозначно, делала ошибочные выводы, но Господь через это моё недоумение Сам вёл меня к Себе.

Вначале я думала, что Церковь нужна не мне, а лишь моей болеющей матери, и поэтому я водила её в храм каждое воскресенье.

Всё в православии, даже Таинства церковные, я воспринимала примитивно, неправильно! В какой-то момент стала осознавать свои грехи и регулярно ходила на исповедь, но покаяния не было. Я относилась к исповеди не как к Таинству, которое может дать мне ИЗБАВЛЕНИЕ от грехов, а по-язычески, как к процедуре очищения: отмылся, и снова можно грешить… А в Причастии меня волновала не возможность общения с Богом, а бессмертие.

Но постепенно мне открывались подлинные смыслы священнодействий, я начала понимать, что всё в моей жизни происходило по воле Божией. Господь помогал через людей, которых я встречала, Он повернул мою судьбу в новое русло, исправил многие ошибки.

Несмотря на то, что мы приехали в Якутск практически налегке, Бог устроил всё – и работу быстро нашла, и поступила в институт, и закончила его, и крыша над головой всегда была в чужом городе.

В определённый момент я твёрдо поняла, что Господь нас оберегает и ничего плохого с нами не произойдёт. Особенно остро почувствовала это, когда мы переехали из одной съёмной комнаты в другое жильё, а через некоторое время тот дом, из которого мы выехали, сгорел. Я смотрела на местном сайте видео с пожаром, видела, как из окна нашей комнатки рвутся языки пламени, и мне было так страшно от того, что могло произойти, если бы мы там остались. А с другой стороны, почувствовала, как Господь нас бережёт. Не только нас. Слава Богу, никто из людей тогда не пострадал!

Через два года после крещения я стала помогать убираться в храме, посещать занятия для молодёжи, где познакомилась с ребятами – умными, добрыми, хорошими, у меня появились православные друзья. А вскоре я начала петь в церковном хоре.

 

3. Да, всё поменялось. С обретением веры у меня появился смысл жизни. Появились новые, духовные стремления. Пришло желание помогать ближним воцерковляться, знакомить тех, кто только пришёл в церковь, с другими православными людьми. Хочется помогать больным, потому что я сама столкнулась со многими проблемами, когда мама лежала в больнице, и мы нуждались в помощи.

Бог раскрыл во мне новые способности, творческий потенциал. В 2011 году я поступила на регентское отделение Якутской православной духовной семинарии. Думаю, что Господь ещё что-то для меня приготовил, о чём я пока не знаю, и приподнесёт, когда буду готова это принять.

 

Я верю, но… 

 

Светлана НИКИТИНА, сотрудник отдела по работе с клиентами ГАУ «Многофункциональный центр РС (Я)».

1. Сложный вопрос. С одной стороны, я знаю, что «верую во Единого Бога Отца Вседержителя…» А с другой, – бывают моменты, когда чувствую, что вера моя слабеет. Иногда возникают сомнения в чём-то или в ком-то – от моего маловерия. Временами накатывает уныние или отчаяние, а то и ропот, ищешь себе оправданий: мол, от усталости или ещё от чего-то, но причина ясна – всё та же слабость веры, а тут и до неверия недалеко. В такие минуты невольно вспоминаешь слова Христа: «Зачем ты усомнился, маловерный?..»

Твердишь себе: я верю! Но вера без дел мертва. И задаёшься вопросом: а что я сделала? Какими добродетелями перед самой собой могу похвалиться? Кроме грехов и прегрешений – ничего.

Да, я верую, но вот насколько истинна и сильна моя вера, судить очень сложно.

 

2. Убеждённой атеисткой, слава Богу, никогда не была. Поиск Бога происходил с детства, лет с семи, тогда по телевидению шла передача «Детский час» с библейскими историями. В семье верил только отец, но он и в храм-то никогда не ходил. В доме хранились старая бабушкина икона Спасителя и большая объёмная книга с цветными фотографиями на польском языке, которую я любила рассматривать, особенно картинки с распятым Христом, с Богоматерью.

В шестом классе у нас в школе начались занятия воскресной школы. Проводила их Галина Алексеевна Эверстова, которая постоянно вела «воскреску» во Дворце пионеров. Ходить на занятия было страшновато, настолько новым, непривычным в то время были разговоры о вере, но очень интересно. Потом уговорила маму купить детскую Библию.

Примерно в 18 лет впервые зашла в Никольский храм. И хотя впечатление осталось странное и не очень приятное, многого я не знала и не поняла, вскоре во мне созрело желание принять святое Крещение. Однако шла я к этому долго, почти три года. Заходила в Новоапостольскую церковь, где о нас с подругой сказали: «А вот у нас там гости на последнем ряду, которые даже не знают, что и как делать». С преподавательницей по религиоведению посетила католическую мессу, как практическое занятие, так сказать, для общего развития.

Крестилась в 21 год. Сразу после принятия Таинства меня потянуло в храм. Помню первое Причастие, первую Всенощную, строгий взгляд диакона Владимира Торгова, его замечания (что-то я не так делала) и его вопрос «в лоб» на огласительной беседе: «А для чего вы все пришли креститься? Ну, посидите, подумайте пока, я сейчас подойду…» Всё помню, как сейчас, не говоря уже о первой исповеди – запомнилось, в чём каялась, какие вопросы задавал отец Игорь, как наставлял…

Казалось, моё воцерковление, хоть и мелкими шажками, всё же продвигается, постепенно я вроде бы приобщалась к помощи по храму. Но как-то раз попались мне на глаза «труды» Блаватской и Рерихов – дома лежали в шкафу много лет, и вдруг… Подсунул лукавый. И началось! То, оказывается, Библия не так переведена, то тут в христианстве что-то не так, то там не эдак, и вообще, где Христос около 30 лет пропадал? А вот, оказывается, ходил познавать законы великого Будды! Как раньше таких книг не знала? Столько «интересного» для себя открыла…

Слава Богу, хоть веру окончательно не потеряла! Хотя убеждение, что в книгах критиков христианства – истина, а в храме мне ловко пудрят мозги, укрепилось. В рабочих буднях и трудовой рутине забыла о Причастии почти на год. Какое там исповедоваться! – уже и грехов не помню…

Не знаю уж, кто молился за меня, наверное, по молитвам всей Церкви, в которой крестилась, но постепенно я забыла об оккультистах, а на Великий пост нашла в себе силы пойти покаяться. Сейчас вспоминаю об этом промежутке своей жизни и думаю: неужели это было со мной? Больше на такие книги не тянет, давно уже всё выбросила. Стала немного лучше понимать смысл и суть православия, молитвы, богослужения. Молюсь, чтобы Господь впредь уберёг меня от заблуждений и ошибок.Ведь от искушений не застрахован никто.

 

3. Часто в жизни бывают ситуации, когда хочется спросить совета у кого-то более мудрого и опытного. Обретение веры привело меня к трудам святых отцов. У них есть ответы, наставления и поучения практически на все случаи жизни. Всегда знаешь, что спорить с ними не придётся, – окажутся правы.

Они и посоветуют, и научат, как относиться к себе и к людям, как молиться. Одна молитва Оптинских старцев чего стоит! Проснёшься утром, начинаешь суетиться, спешить, волноваться… Переживаешь, как дела сегодня пойдут, всё ли получится, вдруг что-то случится, а тут: «Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить всё, что принесёт мне наступающий день… Какие бы я ни получал известия в течение дня, научи меня принять их со спокойной душой и твёрдым убеждением, что на всё святая воля Твоя… Научи меня молиться, верить, надеяться, терпеть, прощать и любить…»

 

Креститься не хочу, а в храме петь желаю

 

Артём МИХАЙЛОВ, студент 2-го курса отделения вокального искусства Арктического государственного института искусства и культуры, артист хора Якутского государственного театра оперы и балета, певчий Градоякутского Преображенского собора.

1. Меня воспитали с детства в нашей исконной якутской вере – Үрүҥ айыы итэҕэлэ. Вы её называете язычеством. Для нас это – вера в белых богов и духов. Она передавалась в нашей семье из поколения в поколение. Мои сёстры, братья, отец, дяди – все верят в духов. Ну, например, перед охотой мы совершаем алгыс, то есть просим благословения у хозяина леса Байаная. Мальчик идёт на охоту со старшими мужчинами и учится у них всему: не убивай больше, чем может съесть твоя семья, после богатой охоты поделись с соседями, никогда не трогай животных с приплодом.

 

2. У меня сомнений нет. В православный храм я начал ходить для учёбы. Мне нужно было практиковаться в том, чему меня обучали в институте: в быстром чтении с листа, в ансамблевом пении, хотелось прочувствовать разные стили музыки. Сначала в церковном хоре пел для этого, а когда освоил то, что хотел, так и остался в храме. Сейчас хожу для себя. Мне просто нравится петь на клиросе.

Моя тётя, учитель национальной культуры в детском саду, предупредила: «Если ты ходишь туда, то крестись – это тебе не повредит. Если не хочешь принимать Крещение, то лучше уходи». Просто она боится кривых взглядов прихожан, думает, что я буду выглядеть как неисправная деталь в механизме, и это вам – крещёным – не понравится.

Хотя до сих пор я в церкви с плохим отношением не сталкивался. И регент, матушка Екатерина, ко мне очень по-доброму относится. И пока никто из тех прихожан, кто знает о моей вере, не сказали: «Крестись или уходи». Наоборот, радуются, когда я пою.

А наши духи добрые, хорошие, но они ведь могут и злиться. И я боюсь. Но креститься не хочу, а петь в церковном хоре хочу.

Мне нравится в храме, нравится в нём петь, особенно Херувимскую, нравятся такие красивые гармонии, распевы. Потом, там люди хорошие. И обстановка приятная. На душе становится спокойно. Целый день проходит в суете, бывает, настроение плохое, а придёшь в храм – и всё хорошо.

 

3. Когда я начал ходить в православный храм, то лучше стал учиться, это, пожалуй, всё. Больше ничего не изменилось.

 

По тропке естественности

 

Карина САВВИНА, журналист на «Радио России», г.Кострома.

1. Определилась, Слава Богу!

 

2. В существовании Бога я никогда не сомневалась. В первом классе даже, помню, молилась Ему – ну там, чтоб в учёбе помог, с друзьями и прочее. Потом постарше стала, мама влияние оказала (она тоже в поисках была) – в экстрасенсорику ударилась, в Рерихов и прочую интеллигентскую ерунду. Как-то раз я в цирке попала на сектантов, впечатлилась очень и пошла к ним – милое семейство такое из Америки: пастор Ховард с дочерьми. Библию начала изучать, потом узнала, что это мормоны…

Дело в Костроме было, а позже я в Инту уехала к родителям – там жила и училась, оказалось, что протестанты и у нас есть. Пастор был очень симпатичный, молодой, все женщины таяли, ну и я, девчонка, – не исключение, влюбилась и всё мечтала об индивидуальных занятиях по Библии, английский изучала. Даже крестилась погружением в ванну! А тут выяснилось, что одна из девиц за него замуж выходит. На ней пробы негде было ставить – такая оторва – и вдруг в одночасье ангелом сделалась. Вот тут-то и пришло ко мне отрезвление – туфта это всё, обман, но в нашу, православную, церковь всё же не могла зайти: плохо становилось.

А тут мама крестилась и, видно, за меня молиться стала. Я приехала на лето снова в Кострому, встретила знакомую. Она в то время к одному священнику в деревню ездила и меня с собой позвала. Я решила покреститься, не очень осознанно, правда. Помню, день чудесный и всё солнцем пронизано – и я, и батюшка, и люди, и воздух. Благодать!

Но истинное осознание пришло позже, через год, когда чуть грех не совершила, а Господь сжалился, отвёл. Тут я и встретила своего отца духовного – батюшку Андрея Логвинова. Это он и мне, и многим в воскресной школе смысл и красоту Божьей Правды показал, за что ему, дорогому, низкий поклон! Потом я многие свои поступки по духовному отцу сверяла: а как батюшке расскажу? Стыдно!

 

3. Про жизнь многое в другом свете увиделось, понятие греха, стыда пришло, а то с моей чудной природой не знаю, куда бы меня привело по тропке естественности. В этом, кстати, книжки святых отцов большую роль сыграли: начитаешься про их непростое подвижническое житьё – и самому таким стать хочется. Конечно, в мирской обычной жизни тяжело было всё это претворять: «возлюби ближнего» сказано, а вдруг он тебе на шею сядет, тогда как? Или вот на нашей работе иногда и огрызаться приходится – опять же грех! В общем, сплошные противоречия.

Поначалу, конечно, очень резва я была и на службу часто ходила, и к старцам ездила, и причащалась один раз в две недели! Все мои «подвиги» так называемые позади. Сейчас еле-еле душа в теле: Серафимово правило прочитаю – и вперёд… Но даст Бог, пост наступит, и возьму себя в ежовые рукавицы!

 

Из замполита – в грешники

 

Александр ДРОНОВ, заместитель генерального директора АК «Полярные авиалинии».

1. Определился давно. Впрочем, и выбирать не пришлось. Я родился в семье, где православная вера была основой домашнего уклада. К 50-м годам прошлого века уже многое успели истребить: не в каждом доме были иконы, не в каждом городе или селе сохранились действующие храмы. Власть делала всё, чтобы навязать новые стереотипы жизни – без Бога, без веры. Но разве возможно разрушить то, что составляет основу жизни народа? В те годы ни мои мать с отцом, ни бабушка с дедушкой открыто не проявляли своей набожности, а жили по-сути по Божьему закону.

Помню свою бабушку Прасковью – её все любили, уважали, все вращались вокруг неё. Потому что она излучала особый свет, особое тепло – всем помогала, никогда не была безучастной к людям. Имея четыре класса образования, она управлялась с хозяйством в своём доме и помогала моим, тогда таким молодым, родителям. А почему всё получалось у неё легко? Да потому, что за любое дело бралась она с молитовкой, с благословением Божьим. И меня к тому с детства приучила.

Дедушка одно время пел в церковном хоре. Помню его густой, бархатистый баритон. А вообще он столярничал, делал великолепную мебель. Так и стоит перед глазами картина: из-под рубанка летят смолистые ровные стружки-завитки, дед весь в опилках, припевает «благодатная Мария, Господь с тобою…»

А самое яркое впечатление детства – поход в храм. В Алма-Ате, где мы тогда жили, церковь была на другом конце города. На меня и деда возлагалась особая миссия – побывать на литургии на Пасху и освятить куличи. Мне было лет пять. Чтобы успеть к началу службы, мы вставали в четыре утра и шли пешком километров 10! А потом и обратно… Но не помню ни усталости, ни скуки. Это был особый, долгожданный день. Бабушка упаковывала выпечку в полотнища белёного льна – деду большой узелок, мне маленький. Какой аромат источал он! А пробовать до времени нельзя, как ни велик соблазн! Мы надевали чистые рубахи и отправлялись затемно в путь. Помню радость по возвращении домой…

Как ни банально утверждение «все мы родом из детства», постоянно убеждаюсь в его истинности…

 

2. Я был ярым комсомольцем. Секретарь ячейки, заводила и активист студенческой жизни. С восторгом принимал энтузиазм и задор, которым был пронизан дух 70-х. Дружба, взаимовыручка, честь и достоинство были главными в жизни. Особенно это проявлялось в самые бурные годы моей жизни, когда я по распределению отправился осваивать север. Работал в разных авиапредприятиях Якутии. Настоящую школу жизни прошёл! Имея чистое сердце и какую-то юношескую непосредственность, признаюсь, не особо замечал те безобразия, которые творились вокруг – мир казался ясным и правильным.

Дослужился до замполита (в те годы он был как духовник, только по-коммунистически). Но какие бы людские проблемы ни приходилось решать, душа моя всё равно исходила из светлых идеалов, заложенных с детства – любить ближнего, не делать зла. Нехорошо громко говорить об этом, но не раз приходилось спасать человеческие жизни. И пусть сейчас многие мои коллеги посмеиваются: «При коммунистах замполитом был, а теперь с попами лоб бьёшь», – мне не стыдно за прожитую жизнь. И когда упрекают: «Сколько вы судеб загубили!», я отвечаю: «А сколько спасли!»

Только благодаря тому, что я с Богом, мне удалось выстоять, не пропасть в лихие 90-е. Всякое бывало… Я имел свой бизнес, связанный с переработкой сельхозпродукции. Казалось бы, благородное дело, но конкуренция в эпоху становления рынка не может быть честной. Приходилось где-то обманывать, в чём-то лукавить, идти вразрез с совестью. Были ли тогда сомнения в вере? Наверное, нет, но эти годы были посвящены достижению земной цели, я работал без отпусков и выходных, шёл напролом и находился где-то… в стороне от Бога. Только теперь понимаю: не те сокровища стяжал…

 

3. Последнее десятилетие стало для меня временем особых взаимоотношений с Богом. Я жил в Чокурдахе, ходил в местный приход. Именно там и произошло моё настоящее воцерковление. Большую роль сыграло общение со священниками Михаилом Зайцевым и Романом Матюковым, которые в те годы окормляли общину. Они – такие молодые, но такие мудрые – находили подход к каждому. Вот и я из большого чиновника, руководителя превращался постепенно в кающегося грешника…

А иначе и быть не могло – рядом с такими христианами. Просто поражала та искренность и душевность, с которой люди шли к Богу, то, с каким открытым сердцем принимали они веру. Эта неподдельная радость приобщения к святому заставила и меня пересмотреть многие свои убеждения и взгляды.

Я перестал быть мстительным, научился прощать, замечать проявления своей гордыньки и вовремя её обуздывать. Примирился с врагами и стал полностью доверять воле Божьей. И Господь воздаёт, не оставляет меня. Вот дал же мне праведную половинку, с которой ступаю по «путям Христовых заповедей».

Думаю, что и в том большом деле, которое община затеяла, Господь не оставит: мы начали работы по строительству церкви в п. Чокурдах – северного храма на краешке земли, где живёт вера…

 

Через дорогу от церкви

 

Татьяна МАГИД, член Союза журналистов РФ, специалист по маркетингу и рекламе универсального театрально-концертного центра «Якутск», г. Мирный.

1. Не могу сказать, что в моей жизни был период безверия. Я как бы родилась с ощущением присутствия в нашей жизни чего-то гораздо более мудрого, сильного и светлого, чем мы. Просто в разные годы чувствовала это по-разному. Но знала всегда, что надо мною простирались крылья ангела-хранителя. От меня, болезненного ребёнка, трижды отказывались врачи, но я выживала благодаря стойкости моих родителей и чуду. Сейчас могу сказать, что, конечно, не обошлось здесь без Божьей помощи.

 

2. Вопрос «верить или нет?» в нашей семье никогда не стоял. Отец – киевлянин, мама – колымчанка, познакомились в Мирном на большой комсомольской стройке. В нас, их детях, смешалась не только кровь, но и разные культуры. Папа, беспартийный активист, прятал нательный крестик дома в старой метрике. Моя якутская бабушка занималась врачеванием: умела собирать коренья и травы, к ней приезжали из соседних наслегов просить помощи. В мамином роду всегда с особым трепетом относились к силе воды, земли и огня, почитали природу и всех населявших её существ. Нас также с детства научили просить благословения у духов воды, огня и земли. Мой папа, столкнувшись с вековыми языческими традициями, не отринул их, а принял просто как культуру другого народа. Маму в шутку называл «нехристем». Но в возрасте 55 лет мама приняла христианство. А отец в Церковь так и не пришёл до конца жизни, хотя крест надел, молитвенник купил и несколько раз бывал в храмах.

Я крестилась в 16 лет, когда поступала в вуз в г. Омске. Никаких душевных струн эта процедура во мне не затронула и встала в один ряд с посещением популярных тогда экстрасенсов и разных врачевателей, которых в моей практике «вечнобольногоребёнка» было довольно много. В Омске, где я училась, в семьях моих друзей с религией дело обстояло иначе, и я многое для себя открыла – католицизм, мусульманство, иудаизм…

Вернувшись в Мирный, я увидела, как меняются люди вокруг меня. Наблюдала, как пришла в Церковь семья моих друзей, с какой радостью они приняли христианство и полностью подчинили свою жизнь православным традициям. Я смотрела на них с удивлением и восторгом, понимая, что сама так не смогу. Они вызывали во мне уважение ещё и тем, что никогда не ставили в укор моё неверие, церковную безграмотность, никогда не принуждали стать такими, как они.

Но встречались и другие люди, которые кичились своей верой, приход в храм служил для них основанием чувствовать себя в привилегированном положении и там. Однако в обычной жизни они оставались злыми, бесчестными, карьеристами. Главная их позиция: кто церковь не посещает, сер и убог, а те, кто живёт во Христе, – на пару ступеней выше. Становиться в их ряды желания не возникало. Тогда решила: «Приду в храм, когда это будет исключительно МОЁ желание – не дань моде или обязательство перед вышестоящими, когда смогу это сделать честно и открыто».

Я называю себя верующим человеком, хотя прекрасно понимаю, что мне ещё очень далеко до звания христианина. Так сегодня складывается профессиональная жизнь, что священники становятся для меня добрыми и хорошими друзьями, единомышленниками, с которыми мы осуществляем совместно интересные проекты – православные выставки, тематические кинопоказы, благотворительные акции. Поневоле приходится больше узнавать о христианстве и не столько с позиции веры, сколько с точки зрения истории, культуры и традиций. Иначе просто стыдно становится за свою безграмотность и бескультурье.

В общем, я нахожусь от Церкви как бы через дорогу. Знаю, что пора её перейти, и даже пару раз делала быстрые перебежки туда-обратно, но решиться окончательно не могу. Что мешает? Первое – обычная человеческая лень. Второе – «синдром отличницы», дурацкая привычка делать всё на «пять с плюсом». Я знаю, как живут православные семьи, и опасаюсь, что так не смогу. Третье – боязнь потерять сегодняшнее окружение. Четвёртое – есть позиции в жизни Церкви, в которых я мало что понимаю и, может, поэтому, с ними не согласна.

Наберётся ещё масса причин, но главная – я знаю: нельзя быть христианином наполовину, на чуть-чуть, только по праздникам. А сил принять веру навсегда и полностью подчинить уклад жизни Христу пока в себе не нахожу. Но надеюсь, что скоро смогу стать православной христианкой. Может, тогда у меня откроются новые таланты, ведь дословный перевод с еврейского моей фамилии – «проповедник».

 

Вера – через боль

 

Ариана ЯНКОВА, консультант отдела по работе с клиентами ГАУ «Многофункциональный центр РС (Я)».

1. Определилась давно, уже лет 10 назад.

 

2. Убеждённым атеистом не была никогда, хотя детство моё пришлось на последние годы существования СССР, так что я даже успела побыть пионеркой. Помню, как моя детская душа искала веру, как хотелось кого-нибудь попросить, чтобы мама не болела, чтобы с ней не приключилось беды.

По первому образованию я филолог, поэтому могу сказать, что до встречи с Евангелием мною уже было прочитано довольно много книг, начиная от «Слова о полку Игореве», заканчивая произведениями Вениамина Ерофеева, Виктора Астафьева и др.

В принципе почти вся русская литература пронизана духом православия. Так что я в какой-то мере была ею подготовлена к встрече с главной Книгой своей жизни. И с Богом.

Наша встреча с Ним произошла не при счастливом стечении обстоятельств. Большая трагедия привела меня к вере. Погиб мой единственный брат, ему было 20 лет. Ещё не прошло 40 дней после его смерти, когда он явился мне во сне. Мы встретились на крыльце родительского дома, я говорила ему: «Как же ты нас напугал… Как хорошо, что на самом деле ты живой». Он очень торопился, всё оглядывался, как будто ему надо было срочно куда-то бежать, и сказал только одну фразу с таким видом, словно выдавал важную тайну: «Про тебя спрашивал Архангел Гавриил». И всё… Сон закончился. Я проснулась в ужасной действительности, в которой всем нам надо было учиться жить без него.

В тот день я обзвонила подруг и знакомых: не слышали ли они чего-нибудь про Архангела Гавриила? Никто ничего не знал. Тогда я стала рассуждать как человек с филологическим образованием: приставка арх- означает «старший», значит, архангел – это старший ангел. Про ангелов, наверное, что-то должны знать в церкви.

Спустя какое-то время мы с мужем поехали в гости к его двоюродной сестре. Она как раз в этот день купила сыну «Библию для детей», очень красочную, с шикарными иллюстрациями, в глянцевой обложке. Мы попросили посмотреть эту книгу. На обратном пути в машине я стала её листать, разглядывать иллюстрации. Вдруг прочла: «И явился Деве Марии Ангел Господень Гавриил…» Только и смогла сказать мужу: «Вот он, вот он… Архангел Гавриил…»

Потом муж приобрёл в церкви Евангелие Господа нашего Иисуса Христа (уже для взрослых). Когда я его прочитала, то поняла, что в этой книге содержится Правда жизни, Закон, которому должен следовать человек, желающий жить праведно, правильно. Ничего сильнее не поразило меня во всей мировой литературе, чем Нагорная проповедь Спасителя.

Душа успокоилась. Она нашла то, к чему стремилась, отыскала дорогу к дому – на Небо. Весной, через год после гибели брата, мы с семьёй крестились. Ещё через год приняла Крещение моя мама.

Так вся наша семья стала православной. Через боль, через страдания мы обрели веру.

 

3. Это, конечно, многое изменило. Не могу сказать, что всё произошло, как в сказке: «И жили они с тех пор долго и счастливо». Нет. Жизнь идёт своим чередом – со своими трудностями, потерями, радостями, счастливыми и не очень встречами и расставаниями. Однако заповеди Божии живут в моей душе: «Не убей, не укради, не прелюбодействуй, возлюби ближнего…»

Очень рада, что перед тем, как начать изучать законодательство, гражданское и уголовное (сейчас получаю второе образование, юридическое), я узнала сначала Закон Божий. И помню всегда слова, сказанные Патриархом Алексием II: «Выше закона – любовь, выше справедливости – милость». Это мне помогает.

 

 

Велика в России вера в силу личного примера

 

Анатолий НИКИТИН, руководитель Управления Федеральной службы по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций по Республике Саха (Якутия).

1. Конечно, однозначно определился. В православную церковь хожу давно. Воцерковление происходило медленно, но последовательно – от простого к сложному. В моём сегодняшнем понимании без веры просто жить нельзя – нельзя жить без Христа.

 

2. Мы – дети советской эпохи. Я рос в посёлке Сангар Кобяйского района. Церкви у нас не было, священников тоже. Родители мои, врачи, в воинствующий атеизм никогда не впадали, но ведь их вере тоже никто не учил. В нашей родне даже священник имелся, хотя мы об этом узнали значительно позже. А я не то чтобы верил, но в трудные минуты по-детски думал, что есть какая-то Сила, есть Кто-то, к Кому можно обратиться, чтобы Он помог.

Мы с родителями были путешественниками, часто ездили, рыбачили, охотились, и всякое случалось. Попадали, к примеру, в серьёзный шторм. Когда переходишь Лену, лодка ныряет так, что берега не видно, хоть и в спасательном жилете – страшно! Людей-то много тонет. Лена-матушка – река очень серьёзная. И вот что-то типа самопроизвольной молитвы в душе возникало, внутренний призыв о помощи.

А так, до момента воцерковления, я думал, что Бог один, но все люди называют Его по-разному: мусульмане по-своему, иудеи по-своему, индусы, буддисты по-своему. Люди придумали себе разные названия и разные внешние атрибуты. А по сути всё одно и то же. Не видел разницы. И в молодости не думал, что когда-то изменю свою точку зрения на веру. Я был членом КПСС. А на коммунистической партии есть чёрное пятно – серьёзные гонения на священников, разрушение церквей под лозунгом «Религия – опиум для народа» и т.д. Но воинствующим атеизмом меня тоже как-то не заразило.

Крещение я принял в зрелом возрасте в 1996 году, когда крестили младшего сына (жена и дочь покрестились раньше, в Крыму). Но даже после этого я привозил их в храм, но сам туда не заходил. Стоял рядом, курил (было такое!), ждал. Даже не знаю, что мне мешало войти. Но переступил я порог церкви, благодаря протоиерею Игорю Золотухину.

У меня глубокое убеждение, что от приходского священника, его личных качеств, зависит очень многое. В Церкви, как и везде в нашей жизни, человек красит своё место, а не место красит человека. Велика в России вера в силу личного примера. Прихожане смотрят на пастыря и либо впадают в искушения, либо укрепляются в вере.

И вот отец Игорь – хороший молитвенник, замечательный священник – ЧЕЛОВЕК, который может людей приводить ко Христу СОБОЙ. Он помог мне сделать первый шаг к Богу. Благодаря ему, его наставлениям, его словам, его ПРИМЕРУ я пришёл в храм. И по этому пути, слава Богу, потихоньку двигаюсь. Отец Игорь меня в своё время благословил на изменение работы, и, благодаря его молитвам, у меня всё прошло спокойно, без проблем, и я до сих пор тружусь, с Божией помощью.

Наверное, благодаря доброму пастырю, у меня вопросов о вере не возникало, были претензии к некоторым другим священникам. Но с каждым годом я понимал всё больше, что мы ходим в храм не для них, а для себя и не к ним, а ко Христу. Всё же потихоньку читаешь книги наших святителей, подвижников, и приходит понимание каких-то вещей.

И всё же священник очень много значит в жизни прихожан. Когда сейчас владыка Роман слово говорит, то его, действительно, стоит послушать. Это – сила! Ты «заражаешься», вдохновляешься каждой проповедью.

 

3. Жизнь вообще изменилась в лучшую сторону. Особенно семейная. Мы обвенчались, прожив вместе 25 лет. Хоть и задним числом, «легализовали» детей перед Богом. И отношения в семье стараемся выстраивать в соответствии с Божиими заповедями. Сын служит алтарником. Дочь раньше пела на клиросе, но выросла, и хоть реже, всё же продолжает ходить в храм.

Без Церкви мы своей жизни, если честно, уже не представляем, настолько прочно вера в нас вошла. Если по каким-то причинам не сможешь вечернее молитвенное правило прочитать, уже как-то не по себе. Перед каждой командировкой, каждым путешествием берём благословение на дорожку. Мы верой живём и, надеюсь, что так и будет. Это правильно.

 

Подготовила Марина ГОРИНОВА