Протоиерей Сергий Колесников: «Отрываться от Якутии будет больно…»

Авторы:


Категории Новости.

Большую часть своей сознательной жизни – 21 год из 44 лет – протоиерей Сергий Колесников прожил в Якутске. Приехал с семьёй на пару лет послужить и… задержался. Сегодня он, – клирик Преображенского кафедрального собора г. Якутска, благочинный 2-го Центрального округа, настоятель Благовещенского храма в п. Нижний Бестях, Вознесенского храма в с. Чурапча и домового храма в честь святителя Иннокентия Иркутского при ВСИЭМ, – наш собеседник.

 Без коки

Родился я, рассказывает отец Сергий, в Мончегорске, но уже через несколько месяцев после этого семья наша переехала в Мурманск. Отец был мурманчанин, работал столяром на судоверфи, в молодости ходил в море даже до Америки. А мама трудилась машинистом башенного крана.

Но в 90-х годах, когда неустройство началось по всей стране, сократили отца, потом маму, и мы вынуждены были перебраться в Мордовию, в деревню. Мне 17 лет исполнилось, и переезд этот стал для меня трагедией. После Мурманска оказаться в селе… Да, своё хозяйство позволяло нам выжить, но я тяготился этим.

Через год начал учиться на водителя в ДОСААФе в соседнем районе, в г. Ардатове. Там познакомился с будущей женой, Мариной. Оба мы были из семей мирских.

– Не атеисты?

– Нет, родители мои – люди крещёные, но меня почему-то не крестили, хотя мама в Мурманске в храм, видимо, ходила. Помню, я, маленький, увидел в холодильнике просфору, с вынутыми частичками, завёрнутую в салфетку, и спрашиваю: «А что булочку мышки погрызли?» Мама: «Нет-нет, положи, ты не крещёный, тебе нельзя!»

– Обидно было?

– Я всегда страдал от того, что сестру двоюродную крестили, а меня нет. Не крестику её завидовал, а чувствовал, что у неё есть нечто, настоящее, чего я лишён. Тогда этого не мог себе объяснить. Но точно переживал из-за того, что у меня не было коки – так в наших краях крёстных родителей называли.

Крещение я принял только перед армией, куда в итоге так и не попал. Священник, к сожалению моему, совершил таинство без всякой беседы, тут же причастил, ничего не объяснив. Я даже не знал, что происходит, не понял ни слова. После Таинства вышли с отцом на крыльцо и закурили. Батюшка увидел и давай стыдить: «Ай-яй-яй! Сразу после Причастия…» Я отвечаю: «Так что же Вы мне ничего не разъяснили, если бы знал…» Представления ведь не имел, что такое «причаститься». Этот опыт мне потом пригодился.

Кстати, священник почему-то матери моей сказал: «Он в армию не пойдет». Так и случилось.

Шёл в армию, попал… к Богу

– Но Вы собирались служить? Не отлынивали?

– Нет, конечно! Провожали нас из села, но добираться до города нужно было самостоятельно. Накануне я к председателю туда-обратно на велике гонял. Сам доехал до военкомата, он в узловом центе, в Рузаевке, находился. Там нас до вечера продержали. И я почувствовал себя плохо, простыл, видимо. Худой, бритый, в футболке с разноцветными надписями, трясусь, температура поднялась. Мне говорят: «Вены покажи!», подумали, наверное, что наркоман. Скорая помощь приехала, укол сделали. Наутро снова скорую пришлось вызывать. Из лазарета меня уже на носилках вынесли. Оказалось потом – воспаление лёгких.

Отсрочку получили?

– На полгода. Вернулся в Ардатов. И вскоре разбился на мотоцикле, мне было 19 лет. Штифт поставили во всю ногу от бедра до колена. По кусочкам её собрали. И опять отсрочка на год…

Свадьбу мы откладывать не стали, после больницы, летом, как только костыли оставил, с палочкой в загс пришёл, сразу же и венчались.

Через год призываться, а мне как раз штифт вынули, и опять отсрочка на полгода. А к концу этого времени у нас родился ребёнок, и ещё на полтора года мне отсрочку дали.

Вы тогда к вере пришли?

– После аварии я стал задумываться о Боге, но воцерковился не сразу. Лето прошло, осень, зима… Пасха наступила, а мы с женой в храм не пошли, легли спать. У нас в то время дочь сильно болела, переживали очень.

И вот снится мне: держу малышку на руках, а она вдруг рассыпаться начала, разваливаться, как будто в прах. Я как заору во сне: «Господи, помоги!» Требовательно так…

И вдруг вижу: спиной ко мне стоит Христос! Как я понял, что это Спаситель, не знаю, но, помню, дочь у Него в руках оказалась. Он передаёт Лену кому-то и оборачивается, но лица Его я не вижу, потому как сразу падаю на колени и не поднимая головы обращаюсь: «Господи, клянусь, я буду всем говорить, что Ты есть!» Голоса Его я не слышал, но словно ощутил слова: «Никогда не клянись ни небом, ни землёй, ни другой какой-либо клятвой… Но говорить, что Я есть, ты будешь!»

В этот миг просыпаюсь, смотрю на часы – ровно полночь. Разбудил жену, рассказал ей обо всём, долго не мог уснуть. Понимал, что это всего лишь сон, видимо мозг спроецировал такую картину. Тем не менее наутро ребёнок оказался здоров. Такая милость Божия!

– Вы, наверное, раньше про «не клянитесь вовсе» в Евангелии прочитали?

– Нет. Значение слов услышанных я только потом понял, когда их в послании Иакова встретил: «Прежде же всего, братия мои, не клянитесь ни небом, ни землею, и никакою другою клятвою, но да будет у вас: «да, да» и «нет, нет», дабы вам не подпасть осуждению» (Иак. 5, 12).

Повторюсь, это всего лишь сон был, относиться к нему надо критично, но он потряс меня и стал поворотным моментом жизни.

– Поле этого Вы поняли, что будете служить Богу?

– На самом деле это случилось позднее. Но с тех пор я всё время пытаюсь говорить людям о том, что Христос есть!

За пироги

– Как же неофит священником стал?

– Работал я тогда на пилораме, в храм стал ходить, алтарничать. И потом всё стремительно начало развиваться. Это был 1997 год. Мы поехали со священником за товаром в г. Саранск. И там архиерея встретили. Батюшка говорит: «Благословите, Владыко, Сергею готовится к рукоположению?», и тот мне отвечает: «Бог тебя благословит! Только надо выучить церковнославянский». Представляете, больше ничего и не требовалось!

Конец лета, всю осень, часть зимы я старательно учился. А Великим постом приехал в Саранск, где 12 февраля 1998 года меня рукоположили в дьяконы, и через три дня на Сретение – уже во иерея.

– Да, в те годы без всякого образования сан принимали…

– Священства не хватало, поэтому сразу же меня определили на приход, в Ардатов. Время было тяжелейшее. Дефолт. В той семье, где имелись бабушки-дедушки, жили получше – кормились на пенсию. Остальным ещё сложнее приходилось.

Мне сказали: ищи место в селе, создавай приход. Вскоре, благодаря помощникам, удалось договориться, чтобы администрация выделила помещение под храм в свиносовхозе «Октябрьский», что в трёх-четырёх километрах от Ардатова. Создал общину, двадцатку. Приехал с письмом к епископу Саранскому и Мордовскому Варсонофию (Судакову), он сказал: «Хорошо, старайся!»

Жить продолжал в городе, а в посёлок ездил. Нам передали магазинчик, что стоял на горе, маленький: 15 на 5 метров всего. Там иконостас предстояло сделать, пол настелить. И вот я в подряснике ходил по ближайшим сёлам с протянутой рукой и просил деньги на стройматериалы. Где дадут, где пошлют… Но не смущался, у меня вдохновение такое было. Котёл нам сварили на ламповом заводе, там же сделали подсвечники из алюминия. Семисвечник деревянный на мебельной фабрике выточили…

Постепенно переделали здание в молитвенный дом, освятили его в честь Иверской иконы Божией Матери, поскольку в километре от совхоза находился одноимённый источник, в народе его называли «Серенький» почему-то.

Нищета была страшная! Свечки брали под запись, в долг. Два года служил я, что называется, за пироги. А у меня же семья! Слава Богу, жена моя, Марина, совершенно спокойно всё принимала. Хотя я ещё брата младшего к себе жить взял: мама плохо себя чувствовала, да и не хотелось мне, чтобы он рос в селе.

И вот игумен Нил, который меня во священники направил в своё время, видя, как мы бедствуем на съёмной квартире, попросил архиепископа Якутского Германа (Моралина), которого знал смолоду, взять меня в Якутию послужить. Зимой 1999 года я пересёкся с Владыкой в Москве, он со мной поговорил и сказал: «Нам священники нужны. Приезжай, послужишь!»

Вторая родина

– И Вы отважились всей семьёй в далёкие края ехать… Не разочаровало новое место жительства?

– 28 сентября 2000 года мы прилетели в Якутск. Причём вторая дочка приехала в животе у мамы.

Начал я служить в Никольском храме (он тогда кафедральным собором был). Позднее Владыка Зосима перевел меня в храм Покровского женского монастыря.

Ощущения после Мордовии сложились самые прекрасные. Якутск –столичный город, жильём нас Владыка Герман обеспечил сразу. Местное население очень радушно, как родного, меня приняло. Здесь люди другие – искренние, доброжелательные, открытые.

Служить посчастливилось с такими прекрасными священниками и дьяконами, как о. Игорь Золотухин, о. Алексей Зарубин, о. Михаил Павлов, о. Владимир Торгов. А в декабре, сразу после окончания миссионерской семинарии, приехал о. Сергий Клинцов. Это была хорошая пастырская школа.

Каждое Рождество мы собирались все вместе, с детьми, то у одного, то у другого на квартире и неважно, что в тесноте… Придём, пальто, шубы накидаем в угол и празднуем одной семьей.

При епископе Зосиме я закончил Курскую духовную семинарию с миссионерской направленностью.

Конечно, мне не довелось столько ездить по республике, сколько отцу Сергию Клинцову. Было миссионерское путешествие на Колыму – в Сренеколымск, в пос. Сватай, где живут якуты с голубыми глазами, летал в Нюрбу. И всё же в основном я служил в Якутске.

А в октябре 1915 года архиепископ Роман благословил меня возглавить 2-ой Заречный благочинный округ и стать настоятелем в пос. Нижний-Бестях и с. Чурапча. В моё благочиние входят посёлки Оймякон, Усть-Нера, Хандыга. Граница его до Югарёнка и Хабаровского края.

– Новый опыт, отче… Чем отличается жизнь христиан на селе, когда священник редко приезжает, от ситуации в городе?

– Если в Бестяхе всё, слава Богу, хорошо, там глава замечательный был, Георгий Михайлович Бор. Он все силы потратил на то, чтобы притянуть народ к Богу, храм построить. Владыка Роман его на это благословил.

А вот в Чурапче людей жалко. Бедные, бедные они! Мы так и служим в доме священника в приходе, созданном трудами отца Сергия Клинцова и монахини Ларисы (Зайцевой). А старинный Вознесенский храм стоит пустой. Сделали в нём пол – фанерой покрыли, бревна лежат, отопления нет: котельная без котла… И никакого финансирования!

Общинка маленькая – 12 человек. Но христиане верные – сами собираются и молятся, и ждут, ждут. Каждый день вечером староста Елизавета Викторовна Савина выкладывает в ватсап-группе молитву по соглашению о том, чтобы храм восстановили. Пока только летом в нём можно служить, а оно у нас короткое.

– Раньше по всей республике было так – разруха полная…

– Теперь, наверное, только в Чурапче. Но меня поражает вера людей, они не сдаются, ни на кого не озлобились, не опустили руки.

– А почему не растёт община?

– Потому что постоянного священника в Чурапче нет. Конечно, мне сейчас проще добираться, дорога есть: сел в машину, и поехал… Это о. Сергий Клинцов с м. Ларисой на лесовозе туда добирались. Но всё равно я только раз в месяц могу приезжать. Скоро паром начнёт ходить.

Но сейчас вообще трудная ситуация. Троицкий собор стоит.

Пастырь-студент-преподаватель

– Отдельная страничка Вашего служения – работа с молодёжью. Как случилось, что Вы стали настоятелем институтского храма?

– В Байкальский государственный университет экономики и права, который со временем перерос в Восточно-Сибирский институт экономики и менеджмента (ВСИЭМ) меня привёл протоиерей Сергий Клинцов, за что я ему очень благодарен. Этот человек вообще для меня много значит. Хотя я по хиротонии старше его на два года, но он, ещё учась в семинарии, приезжал в Якутию миссионерствовать. У него богатый живой опыт был, и вообще он неординарная личность, я на него ориентировался.

И вот в 2013 году о. Сергий Клинцов познакомил меня с ректором, Людмилой Николаевной Цой, и она предложила мне не только преподавать и служить, но и учиться. Мы с о. Сергием заочно закончили юридический факультет.

Я вспоминаю об этом времени как о лучших годах. Мы преподавали основы православной культуры. Между парами, по вторникам, служили в молитвенной комнате, а потом в домовом храме, освящённом в честь свт. Иннокентия Иркутского, которые вместе с Людмилой Николаевной, сами и устраивали. И… сдавали экзамены. Помню, приходили в рясах на сессию, в столовой ели. На нас студенты с удивлением поглядывали… Но отношения с сокурсниками были прекрасные, люди же все взрослые на заочном.

– А с учениками сложнее?

– По-разному отношения складываются, но, конечно, труднее с ними.

– Кто посещает домовую церковь?

– Приходят в основном преподаватели, ученики чаще перед экзаменами. Но тон задаёт Людмила Николаевна.

Даже если нет уроков, мы приезжаем и служим молебен. Она никогда службу не пропускает. Мы иногда втроём молимся: священник ректор и Марина Витальевна, которая следит за храмом. Людмила Николаевна – единственный руководитель высшего учебного заведения, который так радеет о том, чтобы молитва творилась в стенах института. Она ревностно переживает обо всём, горячо молится.

Иногда я сокрушаюсь, прихожу пожаловаться на учеников: телефоны, невнимание и прочее… А она утешает: «Отец Сергий, не переживайте, всё не впустую. Уроки Ваши важны. Надо сеять семя, всходы будут. Хоть у одного-двух в голове что-то останется.

– Насколько студенты готовы размышлять о высоком?

– Не могу сказать, что мы с ними на одной волне. Детям о Боге никто не говорит. Отец Сергий составлял тесты. Вопросы элементарные. Например: что такое Пасха? – освещение куличей и яиц, исход евреев из египетского плена или Воскресение Христа? Отвечают: освящение яиц… Что такое исповедь? – беседа со священником по душам или покаяние о грехах? Говорят: беседа…

– А то, что дочки Ваши такого же примерно возраста, Вам помогало?

– Отчасти. Они обе там учатся. Но мои девочки совсем другие: всегда за них был спокоен – росли, как травиночки, никаких проблем с ними никогда не испытывал…

Младшая, Оля, во ВСИЭМе ещё и работает методистом. Она мне помогает в техническом плане, особенно сейчас, когда дистанционное обучение.

 Любимые люди

– Шесть лет назад у Вас ещё и сын родился. Помню Ваше ликование! Вы уже не молодые были, но матушка Марина не побоялась. Такое доверие у неё и к мужу, и к Богу…

– Сын – это милость Божия! Его рождение перевернуло нашу жизнь в лучшую сторону: он вдохновение дал, подстегнул духовно! Такая радость была неимоверная!

Девочки выросли, казалось, жизнь устоялась, и вдруг… Марине уже 40 исполнилось… Я переживал, молился, чтобы ребёнок был здоров, мальчик или девочка, неважно, но хотел, конечно, сына…

И вот я должен был лететь в паломническую поездку в Италию. А у жены проблемы со здоровьем возникли: её кладут на сохранение, а мне хоть билет сдавай! Но она сказала: «Лети, помолишься там святителю Николаю!»

Марина удивительная женщина, хотя тоже не из церковной семьи: с первого дня, когда я в храм пошёл, она начала со мной ходить. Решил стать священником – всей душой поддержала. За мной, на четвёртом месяце беременности отправилась в далёкие холодные края без вопросов, спокойно совершенно, не оглядываясь.

Жена всю себя семье посвятила: лишь бы у нас всё было хорошо – у мужа, у детей. Она – мой тыл, неизменная поддержка. Благодаря ей я состоялся.

 – Многие прихожане, узнав, что Вы планируете уехать в Питер, расстроились. Почему не хотите остаться?

– Я сроднился с Якутией, дочь и сын у меня тут родились. Здесь  дедушкой стал. Брат мой на девушке-саха женился, но… физически устал переживать холодные зимы. Климат стал для меня очень тяжёл. Здоровья уже нет.

Эх, если бы можно было всех с собой забрать! С кровью буду себя от людей отрывать.

– Отец Сергий, Вы сильно изменились как человек, как священник за годы служения в Якутии?

– Не знаю даже… Знаю одно: мое желание чтобы все люди спаслись, таким же и осталось.

Беседу вела Ирина ДМИТРИЕВА