До сих пор не перестаю радостно удивляться, что и со мной произошло это чудо – чудо крещения. Ведь не случись оно тогда, 11 лет назад, неизвестно, как сложилась бы моя жизнь… Нет, не стала я, как по волшебству, сразу и навсегда лучше, добрее, всё так же раздражительна и по каждому поводу впадаю в уныние, а ворох грехов кажется снежным комом, но всё равно так отчаянно рада, что хоть миллиметровыми шажочками двигаюсь, выбираясь из мрака к свету.
Как и многим людям, чья юность пришлась на конец советского и постсоветский период, мне и в голову не могло прийти, что когда-то стану ходить в церковь, молиться и… верить в Бога. В шестом классе пролила немало слёз над Валей-Валентиной, отбросившей крестильный крестик и взметнувшей руку в предсмертном пионерском салюте… Человеку всегда надо во что-то верить, без этого он перестаёт быть человеком. В пору моего детства верили мы в счастливое коммунистическое завтра с нашими престарелыми и ставшими словно родными за десятилетия правления вождями, гордились могучей и справедливой Отчизной-матерью, маршировали в белых рубашках и галстуках под портретами членов ЦК КПСС, студентами заучивали тягомотные тексты истории партии и тряслись перед сдачей экзаменов по диамату и истмату.
Но, в отличие от поколения родителей, молодость которых пришлась на 60-70-е, нас разъедал цинизм: правильные речи и выверенные тексты в школе и вузе и – пустота вне их стен, заполнявшаяся походами по дискотекам, барам, тусовкой в парке и подъездах и даже драками.
Когда началась перестройка и оказалось, что и идеалы, годами вбивавшиеся в наши головы, и Родина – всё это ничто, хлам, у ровесников моих выбило почву из-под ног. Многие из них спились.
И всё же… Всё же в каждом из нас жила искорка веры в какое-то очень «заоблачное» чудо, правда, то и дело затухаемая в суете быта. Иногда хотелось плакать, да и плакалось, просто ни с того, ни с сего. Порой писалось в тетрадке корявым почерком:
Тесно, в своей шкуре даже тесно,
честным быть и добрым очень трудно…
А ещё помню впервые испытанное чувство, что-то сродни благоговению и радости, вперемешку со страхом и печалью, когда я случайно забрела в действующую церковь в Москве. Мерцание свечей в полумраке и лики святых, перед которыми шептала «молитвы» о здравии родных…
Сколько себя помню, я просила здоровья и долгой, очень долгой жизни родителям, братьям и, как истинная язычница, обращалась с этой просьбой к Солнцу, к Небу. Так у Юлии Вознесенской в «Приключениях с макаронами» Кассандра просит у неба спокойствия.
Да и крестилась-то без потрясения, а просто потому, что родилась дочь и, не уверенная в своих силах, я искала ей защиты. Спасибо нашей крёстной, что уговорила-таки меня, непутёвую. А то всё ждала бы, думала, что не готова, как впоследствии буду оттягивать время исповеди и Причастия бесконечными: «Не готова, не достойна», закрываясь этими словами, словно щитом равнодушия и «окамененного нечувствия». В благодарности к своей подруге бесконечно повторяю я: «Слава Богу» и «Спаси её, Господи» за помощь в моих неуклюжих шагах к православию. С какой любовью и свойственной ей скромностью подвигала она на молитвы, пост, снабжала духовной пищей – книгами. Молитвы её за нас, не поверите, сердцем чувствую. Псалтирь, данная ею в трудное время, не только духовно, но и физически помогла мне.
В отличие от меня, дочку буквально с пелёнок тянуло в церковь. Ещё не научившись читать, она запоминала молитвы и укоризненно смотрела, если я садилась за стол, не помолившись, знала наизусть «Символ Веры». Помню, как мы с мамой хохотали, глядя, как маленькая Дашка бормотала, с задумчивым видом глядя в потолок: «А не спеть ли мне тропарь, глас шестый?», или, сжавшись в маленький комочек, кланялась перед иконами.
И маленький некрещёный племянник, шагающий с нами в церковь, на просьбу вести себя в храме прилично, с серьёзным видом бурчал: «Я буду тихо молиться». Они подросли, племянник и дочь, и боюсь, нет прежнего радостного огня в их глазах, когда мы проходим мимо церкви. Кажется, у дочки посещение храма превращается в обыденность, молится скороговоркой, а племянник всё чаще отказывается идти с нами. Но вот чудо: мы с Дашей читаем вечернее правило, а младшие племянники пристраиваются рядом и, бестолково шиворот-навыворот крестясь, кланяются или долго стоят и слушают. А ведь им по четыре года и они из неверующих семей.
Вы, наверное, тоже замечали, что, пока дети маленькие, даже и некрещёные, они близки к Богу, искренни и тверды в вере. А подрастая…
Слава Богу, у нас есть воскресные школы, есть замечательные и любимые всеми нами учителя, такие, как диякон Владимир Торгов, его стараниями, молитвами и каждодневным нелёгким трудом дети наши, и подрастая, не отходят от церкви, а некоторые обретают себя в ней. Многие приходят в храм сами, без родителей и приводят с собой своих друзей.
А мы, взрослые, идём за своими детьми.
Елена ВАСИЛЬЕВА