Мы регулярно и торжественно празднуем юбилейные даты вхождения Якутии в состав России. Между тем и в научных, и (в большей мере) общественных и политических кругах до сих пор звучат обвинения по поводу колониальной политики царизма, а заодно и православной Церкви. Даже на официальном сайте Госсобрания (Ил Тумэн) РС(Я) говорится о колонизации Якутии Россией. И хотя значение слова «колонизация» вряд ли правильно понимается, надо признать, что колонии на территории Якутии действительно создавались.
В 2002 году кандидат исторических наук Инна Игоревна Юрганова привезла из Российского государственного исторического архива г. Санкт-Петербург две копии уникального документа (одна из них хранится сейчас в Национальном архиве РС(Я). Мы предлагаем вашему вниманию (к сожалению, в сокращении) его часть. Орфография и синтаксис оригинала сохранены там, где это не мешает чтению.
«Отчёт Епархиального архиерея Якутской епархии в Святейший Синод, 1892 г.» был предназначен для внутреннего пользования, а значит его автор, епископ Якутский и Вилюйский Мелетий (Якимов), служивший здесь в 1889 – 1896 годах и прославленный в 2003-ем в лике местночтимых святых, был абсолютно искренен и честен. Если бы наши нынешние предвыборные агитки содержали в себе хотя бы долю той неподдельной боли и подлинной заботы о коренных жителях республики, если бы они с такой же самоотверженностью выполнялись!
Наверное, благодарность всегда связана с памятью. И если мы забываем свою историю, если мы теряем память о тех, кто нёс любовь, свет, мир, здоровье нашим, пусть очень далёким, предкам, то уподобляемся айтматовским манкуртам.
В августе месяце прибыли в Якутск 5 сестер милосердия, отправленных из Московской Александровской обители «Утоли моя печали» Княгиней Н.Б.Шаховской, по убеждению известной Мисс-Марсден. Княгиня меня уведомила, что Его Императорское Высочество, Государь Наследник Цесаревич и Великий Князь Николай Александрович изволил Всемилостивейше пожертвовать на прокажённых 5 т. рублей, которыя Мисс-Марсден передала Княгине Шаховской, а ею последнею вся эта сумма с другими суммами и вещами поступила в распоряжение означенных сестер. На пути своём на ярмарках оне успели собрать много пожертвований. По общему соглашению решено было отправить в Вилюйск старшую сестру Соколову с двумя младшими сестрами, а Ильиной и Ростокиной дать должности при Якутской гражданской больнице. 23 ноября три сестры отправлены с доктором Несмеловым с тем, чтобы оне к моему приезду туда собрали из окрестных мест прокажённых. <…> Сестры милосердия явились достойными своего призвания. Старшая Соколова сама ездила в Средне-Вилюйскую Управу, разузнала места убежища прокажённых и привезла их в колонию. К 5 Декабря – дню освящения колонии их было 9 человек. Но вот затруднение. Якуты Средне- и Верхне-Вилюйского улусов совершенно отказались содержать прокажённых по переводе их в колонию. Частные благотворители, в том числе и духовенство, явились на помощь, обязавшись прокормить 9 челов. прокажённых до Апреля месяца, а двух больных – до Августа месяца. <…> Потом по предписанию Г.Губернатора принято ещё 4 человека. Для помещения прокажённых построено 9 больших юрт светлых и просторных, по 4 саж. в квадрат; окна с тройными стёклами, по средине очаг (комелёк), особо железная печь и нары по сторонам с разделом на каждого в виде кроватей. Сестры временно поместились тоже в юрте «приёмный покой», при таких же условиях, а потом выехали в Вилюйск на квартиру, предложенную им бесплатно церковным старостою Корякиным. Расстояние от города 18 – 20 вёрст по ровной и удобной дороге.
Епископ Якутский и Вилюйский Мелетий (Якимов)
На освящение колонии мы отправились 5 Декабря. <…> Сестры милосердия сочли своим долгом обмыть прокажённых, и вымыли их с головы до ног с мылом, не боясь заразы и не гнушаясь их ранами и струпьями. У одного на ноге осталась одна пятка, всё выболело, подделаны деревяшки, и он все еще ходит. Затем, Священник Иоанн Винокуров, привыкший к обращению с ними, приготовил их молитвою и исповедью ко св. причастию и приобщил Св. Христовых Тайн, дабы они жили со Христом и по смерти наследовали жизнь вечную и блаженное упокоение. Потом на всех их я возложил кресты и начал молебствие с водоосвящением; в конце молебствия благословил их Св. Иконою Святителя Иннокентия Иркутскаго Чудотворца, и для поднятия их упадшаго в скорбях и печалях духа, сказал в утешение несколько слов. <…> В заключение прочтена молитва на основание усыпальницы в честь и память Св. Лазаря Четверодневнаго, которую изъявил желание построить попечитель колонии Ив. Ник. Харитонов. <…>
Доводя дело до конца, нужно постепенно всех заражённых сдвинуть в этот один пункт и приложить особенное старание о подании каждому помощи по существу его недуга. В числе 9 поселённых в колонии, по уверению сестры Соколовой, двое совсем не имеют признаков заразы, хотя жили вместе с прокажёнными. <…> Должно полагать, что в числе прочих найдутся больные в различных степенях, или с разными осложнениями, напр. от цынги и сифилиса, где возможно ещё медицинское пособие медикаментами и ваннами. Если признавать, что проказа наследственна, то весьма возможно, что есть между сотнею заражённых предрасположенные к выздоровлению. Устройство бань много поможет в оздоровлении таковых.
Но Священник Иоанн Винокуров свидетельствует, что в Средне-Вилюйском населении господствует действительно злокачественная проказа, у больных постепенно отпадают члены. Сосредоточение всех больных в колонии однакож необходимо, чтобы очистить заражённую местность, и предотвратить заражение прочих. Полагается необходимым в этих местах построить особые церкви. <…> К этому делу нужно приступить ныне же даже в видах поддержания духа в народе. Якуты покуда на себе несут всю эту тяжесть экстренной постройки колонии, стоющей им до 2 т. рублей. Это для них весьма чувствительная затрата в настоящия трудныя времена. Они положительно обнищали, вследствие давнего содержания своих собратий – прокажённых и их семейств, от неурожая сена в этих годах, хлеба и неулова рыбы – несколько лет вподряд. Без посторонней помощи не только сами собой они не могут пропитывать прокажённых по перевозке их в новую колонию, но едва ли сей год и в будущий в состоянии пропитать своих здоровых бедных безпомощных братий – калек, слепых, старцев и сирот. А о том бедственном положении, в каком находятся несчастные больные прокажённые, оставшиеся впредь до распоряжения о их помещении в ту же колонию для постояннаго приюта, страшно и говорить. Одно воспоминание о бедственном их положении и отчуждённость от общества в лесу, вдали от всего живаго, невольно приводит в тревожное смущение. Помощь Правительства необходима в таком исключительном положении, в каком находится немалое число прокажённых, не только в Вилюйском округе, но ещё ужаснее в Колымском крае. <…>
Прокажённые
Но этим не кончается картина бедствий и болезней нашего Севера. Ещё безотраднее положение прокажённых на Индигирке и Колыме. Число их тоже не малое. Несчастное положение их также давно вызывало заботы и меры Правительства. Были поручения медикам, были опыты лечения, но безуспешны, и никаких приютов устроено не было. <…> Походный священник Александр Бережнов (умерший в прошлом году) нередко встречал прокажённых среди жилых наслегов и приобщал их Св. Таин. Священник Иоанн Винокуров на Индигирке сообщает, что в некоторых местах жители вымерли повально от проказы. Жена Черскаго, начальника Экспедиции, <…> сообщала мне, что она сама видела прокажённых женщин, <…> но домашние до того боятся этой заразы, что при первых признаках ея сейчас же больных удаляют от себя, и они мрут не столько от проказы, сколько от голодной смерти. <…> Благочинный Средне-Колымских церквей, священник Трифонов доносит, что в Колымском округе больных проказой очень много; доводится ежегодно хоронить от 3 до 5 человек, но в Нижне-Колымском округе (у самого моря) нет прокажённых. Необходимо устроить колонию, подобно Вилюйской вблизи г. Средне-Колымска. <…>
Такое безотрадное положение наших инородцев, в каком они находятся, от безучастия в их судьбе, приводит меня к следующей мысли. Не лучше ли было бы заранее позаботиться надлежащим образом об устройстве быта христиан-инородцев. <…> 27 лет непрерывно провёл я на служении Иркутской и Забайкальской миссии и могу достоверно свидетельствовать, что она именно шла правильным путём, когда не ограничивалась только крещением и введением инородцев в церковь Христову, но старалась притом и водворять их под сенью Божиих храмов в особых, правильных русских поселениях, в местах наиболее соответствующих санитарным условиям и развитию <…> сельского хозяйства. Заведено было уже несколько правильных таковых поселений, ещё более того было намечено, с возбуждением ходатайства пред Высшим Правительством о наделе таких поселений землями и угодьями, не свыше того, чем владеют родовичи-язычники. <…> Почему же столь благому делу вышло препятствие? Нам противупоставили другой взгляд на дело в угоду большинства язычников и дали волю последним попирать интересы христиан. Какие же могут быть последствия от покровительства язычеству и порабощения народа произволом своекорыстных вожаков? Их цель одна – обогащение себя, а народ держать в безусловной покорности и не выпускать его из той грязи и унижения. <…> На севере христианство скорее восторжествовало над суеверием и язычеством. Якуты и почти все инородцы, кроме чукчей на Чукотском носу, – уже крещены, благодарение Богу! – Но на бытовую сторону и здесь не обращено должного внимания. Якуты живут в тайге, при озёрах, редко – при проточных водах; приобретая себе дневное пропитание от скотоводства, дорожат скотом и стойки (хлевы, хотоны) делают при тех же своих юртах, где сами греются около комелька, от чего дыхание воздуха делается зловонным, наполненным миазмами, вредными для здоровья. Если бы постоянная тяга воздуха чрез комелек не уносила из юрты эту массу испорченнаго воздуха; немыслимо было бы и кратковременное житие при таких ужасных условиях быта. Вот происхождение всевозможной заразы (кори, оспы, проказы), уносящей множество живых сил из среды добрых обитателей области. Есть же между якутами – люди передовые, усвоившие себе новое направление, и берущие пример с русских, живут в русских домах, хотоны давно отделены от собственных их жилищ, усадьбы при проточной, здоровой воде, заведены пашни; только покосами пользуются сообща с кочевыми. <…> Река Лена, Вилюй, Олёкма, Витим – вот естественные пути, где должны быть правильныя поселения, <…> а не при стоячих озёрах и болотах, где по преимуществу ради скотопитательства живёт народ. <…> Теперь, когда зло нельзя больше скрывать, мы придумываем «колонии прокажённых». Но живые не более ли того стоят? Не лучше ли паче и прежде всего (не оставляя онаго) устроять колонии с первого шага вступления инородцев-новокрещённых на путь правильной жизни? Здесь все они на виду у пастырей церкви, тем лучше, если они водворены под сению храма Божия и окрест его. Сразу бросается в глаза наблюдателей тот факт, что крещённые инородцы, избравшие правильный путь жизни, водворение (с наделом земли) множатся, а оставшиеся в прежнем кочевом быту вымирают. <…> Можно положительно сказать, что язычество и быт его – есть корень зла, и доколе будут оставаться в буддизме и шаманстве <…> несчастные инородцы, – они неизбежно должны вымереть, как это уже случалось со многими племенами языческими. Самая проказа, несомненно – есть наследие глубины веков; она не русскими занесена сюда, а существовала ещё до христианского периода. В могильниках древних по лесам находили кости человеческия с такими изъязвлениями, кои свойственны именно таким субъектам, которые умерли от проказы.
<…> Было бы весьма целесообразно и благовременно учредить по всем церквам Империи кружечный сбор в неделю о разслабленных, как это делается в 6-ю неделю по Пасхе в пользу слепых. <…>
Материал подготовила Ирина ДМИТРИЕВА
На заставке: Вилюйский лепрозорий