Право на аборт, контрацепция, искусственное оплодотворение, усыновление однополыми парами… На вопросы «Логоса» отвечает священник Анатолий Астафьев, настоятель храма святителя Иннокентия г. Ленска, благочинный Ленского округа.
Священник Анатолий Астафьев
– Известно, что бывший кандидат в президенты России Михаил Прохоров активно отстаивает право женщин на аборт. Согласны ли Вы с этой позицией?
– Конечно! Женщина имеет право на аборт, любой человек имеет право на убийство, каждый имеет право построить свой «Освенцим»… Если Бога нет. Тогда все мы можем делать по отношению к другим людям всё, что угодно, хоть в газовых печках их сжигать.
Главный аргумент такой: женщина имеет право распоряжаться своим собственным телом. Звучит демократично, логично вроде бы… Но, рассуждая так, мы забываем о том человеке, который живёт у неё внутри своей самостоятельной жизнью. Известны же случаи, когда у ВИЧ-инфицированных рождаются здоровые дети, потому что плод живёт в утробе женщины достаточно автономно: у него своя кровеносная система, от матери он получает только кислород и питание через пуповину.
Я, когда читал литературу об абортах, был потрясён. Думаю, любой, узнав, как это происходит, придёт в ужас. Женщине ставят обезболивающий укол, но лекарство не попадает к ребёнку. Представьте, беззащитного человека без анестезии жестоко расчленяют!
Аборт можно делать, если совсем в Бога, в загробную жизнь не веришь – тогда нет никаких нравственных ограничений. Но и в этом случае надо десять раз подумать, прежде чем убивать того, кто может стать главным человеком в твоей жизни.
Я смотрю на своих маленьких детей и удивляюсь: как это, год назад не было ребёнка, а потом он появился, и ты уже не представляешь свою жизнь без него. Избавляться от малыша, чтобы закончить учёбу, в отпуск съездить, фигуру не испортить – это признак жуткой деградации современной женщины, да и общества в целом.
У нас в России по статистике на одну мусульманку приходится 3,8 ребёнка, на остальных – около двух. А в дореволюционной России русская женщина в среднем рожала семерых. И не только крестьянки, но и дворянки! У нас был самый высокий показатель рождаемости в мире.
Почему женщина делает аборты? Потому что у неё деформировано представление о смысле жизни. Счастье сводится к набору примитивных телесно-эмоциональных удовольствий! Естественно, куча детей будет тебе мешать развлекаться – ты на курорт не съездишь лишний раз, на корт не сходишь…
Я имею большой опыт общения с бизнес-вумен. Внешне они очень успешны, благополучны, разъезжают на джипах, держат магазинчики, пекарни, фитнес-залы, они красивые, ухоженные, шикарно одетые… Со стороны кажется, что эти женщины самодостаточны, благополучны. На самом деле, приходя домой, многие из них смывают дорогую косметику и плачут в подушку. Потому что двухсотый «крузак» счастья женского ведь не даст. И бизнес, самый успешный, не осчастливит. Полноценное женское счастье – в материнстве. Оно заложено Богом. В женщинах всё устроено так, чтобы они рожали детей. И это как раз естественно, а вот не рожать – противоестественно.
Как такое вообще возможно, чтобы психически нормальные вроде бы люди так страшно убивали своих собственных детей? Я, когда думал об этом, понял, что человек – такое существо, которое порой даже не понимает, что в нём происходит, а часто не хочет понимать. Представьте: Германия 30-х – 40-х годов, живёт европейский народ с богатейшей культурой, а рядом людей сжигают в печах, из человеческой кожи диваны делают, сумочки дамские, перчатки для офицеров… Что-то вообще запредельное! Хуже, чем сатанизм. А люди живут так, словно ничего этого не происходит…
По-видимому, когда у человека есть сильная мотивация «я хочу!», он всё остальное старается уже не замечать. Потому что, если ты откроешь глаза и честно на реальность посмотришь, твой мир перевернётся, и ты окажешься перед необходимостью менять себя, а это одна из самых сложных проблем.
Почему люди не идут каяться? Потому что придётся разрушить тот мирок, который ты сам придумал, в котором тебе удобно себя хорошим ощущать, любить, уважать. Покаяться в аборте – значит признать, что ты совершил страшную подлость, преступление! Это же немыслимо для современного человека. Ведь если я соглашусь, что ребёнок – живое существо, что ему больно и страшно, когда его убивают, значит – я должна перестать делать аборты! Это что, значит – рожать? Значит – у меня вся жизнь поменяется? Я на каблуках не смогу ходить, на дискотеке танцевать? Нет! Проще зажмурить глаза, назвать чёрное белым, придумать кучу аргументов, которые бы оправдывали меня, и жить так, как хочется.
Только ведь рано или поздно мы же все перейдём грань между жизнью и смертью. Что ТАМ женщина будет говорить Богу по поводу своих абортов, просто не представляю! Я не читал этого у святых отцов, но убеждён, что один из самых первых и тяжёлых моментов, которые переживёт мать-убийца на том свете, – встреча с уничтоженными ею детьми. Естественно, они будут не утробными младенцами, а более зрелыми людьми. И ей придётся дать ответ, глядя им прямо в глаза, за что она их убила. Так и сказать: «Понимаешь, я шубу собиралась норковую купить, мне карьерный рост светил, сессию надо было сдавать…» Но самое страшное в этот момент (ещё раз подчеркну – это моё личное интуитивное убеждение) – женщина будет чувствовать, что ребёнок её… любит. И это ощущение любви человека, которого ты предала на смерть, окажется хуже самого страшного наказания, хуже любого костра, любой дыбы. Ты убила того, кто любит тебя безмерно!
Если бы у меня была возможность, я перед каждой женщиной на коленях стоял бы и просил не убивать собственных детей.
– «Будь свободной и уверенной!» – призывает реклама контрацепции. Так ли всё однозначно?
– Свободной от чего? Уверенной в чём? Свободной от последствий близости? Но ведь настоящая свобода – это же не возможность делать, что хочется, без оглядки на последствия. Иначе самые свободные люди в нашей стране – бичи. Они не имеют никаких социальных обязательств и норм, которые бы их ограничивали. Я видел, как на Курском вокзале бомж прилюдно снял штаны и помочился. Это что ли для нас идеал свободы?
Настоящая свобода – свобода от своих страстей, когда ты способен себя контролировать, когда не тело тобой управляет, а ты им. Свободный человек может не поесть, когда хочется, если понимает, что это ему неполезно. Свободный человек не будет «залезать» на каждую встречную женщину, зная, что у него жена есть дома, и он её этим оскорбит. Свободный человек может воздерживаться, а тот, кто себя не способен контролировать, – раб своих грехов.
Женщина, которая считает, что может входить в близость с мужчиной, не предполагая рожать от него детей, на самом деле очень несвободна – она раба своей страсти. А блуд – это «классическая» страсть. Она действует так же разрушительно, как алкоголь, и не может принести счастья.
У меня был прихожанин, лет под 80, который в молодости не ограничивал себя в половых связях, потом воцерковился. Так вот, он со слезами признавался, что физически, как мужчина, уже угас, но эмоционально продолжает воспламеняться, его постоянно на блуд тянет, и с этим справиться невозможно. Страсть, которая угнездилась в душе, потому что в своё время он её не обуздал, терзала его до глубокой старости.
Если мы опускаемся на уровень животных, когда не контролируем себя, это не свобода. Собаки не имеют вообще никаких условностей, на улице совокупляются, не стесняются ничего, значит, они менее закомплексованы и более свободны, чем мы с вами?
Любая контрацепция противоестественна. Помните, какие пиры были у древних греков? Они за вечер съедали по 400 – 500 блюд. Набьют желудок, потом пёрышком в горле пощекочут, выблюют и продолжают чревоугодием заниматься. Если я пойду в ресторан, наемся, потом засуну два пальца в рот и попрошу новую порцию, все скажут, что это ненормально. Но вступать в близость, не предполагая быть матерью, – так же неестественно, как есть не для того, чтобы насытиться. Сексуальное удовольствие – это побочное условие близости.
– Есть средства, препятствующие зачатию, а есть – таблетки, которые принимаются в течение определённого времени после незащищённого секса, способного привести к беременности. Приемлем ли, по-вашему, второй вариант?
– Предохранение, связанное с ранним отторжением беременности, – тот же самый аборт. Но я, если честно, в ядохимикатах не сильно разбираюсь. Наверное, бывают какие-то серьёзные причины не рожать – болезни тяжёлые, например, только мне кажется, самым естественным в этом случае было бы просто воздерживаться.
Аборт на ранних стадиях ничуть не менее преступен. Многие женщины сами себя убеждают, что плод – это ещё не человек. Но когда он становится человеком? В какой момент? За два часа до родов во чреве матери – человек или плод? А в четыре с половиной месяца? Во Франции, например, таких детей сейчас выхаживают, спасают.
Христианская Церковь отвечает на этот вопрос однозначно: в момент зачатия рождается человеческая душа. В некоторых исламских странах днём рождения считается день зачатия. И это правильно.
– Часто на аборт женщину толкает мужчина, а расплачивается она одна! Или это не так?
– Сложно говорить, кто больше виноват. Сейчас мало мужчин, на которых можно опереться, безусловно. ХХ век в нашей стране мужской род выкосил, особенно у русских. Мало мужчин, которые хотели бы большую семью, были бы готовы женщину поддерживать, взять на себя ответственность. Они живут поверхностными вещами – получить удовольствие, эмоциональное переживание, не желая думать о будущем, возлагать на себя бремена и заботы. У него на уме любовь, влюблённость, любовница… Если бы женщины чувствовали надёжное плечо мужа, они рожали бы больше.
Но, с другой стороны, в отношениях между полами больше диктует «слабый». Именно женщина – архитектор домостроительства, а мужчина, как правило, прораб в семье.
Как-то иду по улице, а навстречу мне – компания подростков. Пацаны матерятся так, что ухо режет. Я их остановил, девиц в сторонку отозвал: «Вы зачем позволяете парням при вас материться? Ведь они потом вообще вас уважать не будут!» Границы вольного поведения мальчика очерчивает только девочка. И если бы женщины были более целомудренны, женственны, если бы в них было сильнее развито материнское начало, то и мужчины, возможно, к ним относились бы по-другому.
А отвечать за свои поступки мужчины будут – 100%. Тот, кто не лёг поперёк порога, когда женщина пошла делать аборт, а толкал её на это, дал денег, сказал: «Твои дела, надо было самой думать…», в зависимости от ситуации является организатором или соучастником убийства ребёнка. И на том свете будет отвечать перед Богом. Тем более, что, честно говоря, такого покаяния, как у женщин, я у мужчин не встречал.
Все психически нормальные женщины, даже далёкие от Церкви, страшно переживают аборты. Прихожанки рассказывают, что в гинекологических отделениях можно по лицам определять, кто с чем пришёл: те, что на сохранение ложатся, – радостные, те, у которых выкидыш произошёл, – плачут, переживают, а те, кто делает аборт, – замкнутыми становятся, угрюмыми, печать нехорошая на них…
В Библии сказано, что грехи родителей ложатся на детей до четвёртого колена. Некоторые воспринимают это как некое проклятие от Бога. На самом деле, все кровные родственники связаны невидимой духовной тканью, и если в одном месте воспаляется, то страдает вся родня и другие дети, конечно.
Представляете: мясорубка такая, бойня! Одного, второго, пятого убили для того, чтобы у Васеньки всё было – игрушки дорогие, питание полноценное, образование хорошее… Зачем нищету плодить? И кровь этих пяти младенцев на бедного Васеньку ложится. Сыночек единственный вырастает и начинает с 13 лет колоться, дочь – блудить. А мама с папой возмущаются: мы же этому не учили! Просто последствия их грехов ложатся на живых детей, когда они ещё совсем маленькие. Дитя лежит в кроватке, мама папе изменяет (или наоборот), и до конца жизни никто об этом, может быть, не узнает, а между тем этот грех уже воспаляет душу маленького ребёнка.
Почему у нас растёт поколение молодых людей беснующихся? Материально мы гораздо лучше живём, социальных проблем меньше, а духовные – растут! Потому что нельзя построить счастье на крови другого человека. Если мама убила нескольких детей, мало того, что тот, кому повезло родиться, нередко появляется на свет нездоровым, но поскольку он один уцелел в этой бойне, или их двое, над ними же трясутся непомерно, оказывают им сверхдолжное внимание – и калечат ещё больше! В результате вырастают избалованные эгоисты, у которых в багаже, пусть и невольно, – кровь неродившихся братьев и сестёр.
Когда мы видим человека, совершившего страшное преступление, например, боевика, который детей взорвал, то возмущаемся: почему его не расстреляли, не повесили?! А то, что ежедневно кровь наших соотечественников в огромных количествах проливается в абортариях, не замечаем.
Я думал: почему такая трагическая судьба у Сербии, у России? А потом увидел статистику абортов и понял: традиционно христианские страны – лидеры в детоубийстве! Мы и не должны жить хорошо! Люди возмущаются: власть лживая и преступная, чиновники жадные и циничные, криминал, нищета… Да мы живём гораздо лучше, чем того достойны! Страна, которая ежегодно убивает миллионы детей, может быть, вообще не имеет право существовать!
А ведь совсем недавно, в 90-е годы, из этих убитых деток крем делали. Часть «абортивного материала», «биологических отходов» косметическая промышленность использовала в приготовлении средств против старения кожи. Миллионы женщин в России мазались кремами, в которых была плоть убиенных младенцев. Это же за пределами человеческого понимания!
Мы делаем всё, чтобы дети, которых женщины всё-таки рожают, жили плохо! Абортами, убийствами, разводами, блудом мы страну толкаем к катастрофе, которая перечеркнёт жизнь этих редких, оставшихся в живых людей.
Я не раз наблюдал: мужчина и женщина начинают жить, она идёт делать аборт. Они хотят продлить время удовольствия, влюблённости, романтики, но это всё у них заканчивается или разрывом, или охлаждением. Что-то умирает между ними важное, мистическое, когда они убивают ребёнка. Какая любовь может вынести это? Их связывает убийство. Они – подельники!
– В роддоме одной нашей многодетной прихожанке предложили перевязать маточные трубы. Имеют ли врачи моральное право на это?
– Мы врачам привыкли доверять, видеть в них людей, которые должны помочь, спасти, облегчить боль, но ведь они – такая же часть нашего общества, как и все остальные. И в медицинской среде тоже деградация идёт страшная. Разумеется, она не всех касается, есть доктора настоящие, подвижники, но я сам встречал таких, которые советуют отнести ребёнка с пупочной грыжей к бабке. За такое дипломы надо отбирать! И много знаю случаев, когда врачи убеждают женщин делать аборты.
Мне кажется, единственное показание для операции – внематочная беременность. Наверное, какие-то есть исключительные ситуации, когда женщинам нельзя рожать, но не надо делать из них правило! Тут часто используется лукавый аргумент. Берётся редчайший случай и на его примере допускается возможность совершать то или иное действие со всеми. А вдруг у вас урод? А вдруг…
Есть масса примеров, когда, вопреки всем прогнозам медиков, роды заканчивались благополучно и для матери, и для ребёнка. Я знаю женщину, которая долгие годы не решалась рожать, потому что врачи категорически запрещали ей это из-за проблем со зрением. Она стала матерью уже в зрелом возрасте. И у неё вся жизнь изменилась!
Два года тому назад одну мою знакомую, которая через 13 лет после первых родов наконец-то смогла забеременеть, заставили сдавать генетические анализы. И врач ей чётко сказал: «У вас родится олигофрен, дебил». Представляете себе: женщина, переполненная радостью, вдруг слышит такое! Даже если до этого ребёнок был абсолютно здоров, он же от одних материнских переживаний заболеет! Её начали принуждать к аборту. А это последний шанс был родить, может быть. Она позвонила мне со слезами: «Что делать?!» Я говорю: «Рожай! Врачи на УЗИ порой не могут точно определить, мальчик или девочка, даже на семи-восьми месяцах, а тут… Рожай!» Она: «Ну как?! Боюсь. Муж против». Я ей посоветовал: «Зайди в любую другую больницу, можешь даже к врачу не обращаться. Посиди там полчаса. Скажи мужу, что всё в порядке. Солги. Я этот грех на себя возьму». И она послушала, правда, зашла всё же к врачу. Тот её спросил: «Вы рожали? От него? Ребёнок здоров? Ну и с этим всё будет хорошо. Не бойтесь!» Они, слава Богу, его послушали, и девочка родилась здоровенькая, умненькая – кукла, хоть на рекламу детского питания снимай. Масса таких случаев!
Ещё одни мои знакомые, люди не церковные, зачали ребёнка после многих-многих лет лечения. Сделали УЗИ – одна ножка короче другой. Её отправили на аборт, и она, к сожалению, пошла. А ведь у нашего великого русского полководца Александра Васильевича Суворова одна нога тоже была короче другой. И он не в сражении её повредил, таким родился – чахлым, хромым, слабым здоровьем, но какой силы духа человек! Современная медицина не позволила бы появиться гению, единственному полководцу, который не имел ни одного поражения, – его бы абортировали.
Древние римляне обеспеченные беременных жён вывозили за город, окружали красивыми слугами, интерьерами, природой. Даже язычники понимали, что внешняя среда и отношение к будущей матери влияет на развитие плода. А наша современная женщина фактически прорывается сквозь тернии, чтобы родить.
На врачах – колоссальная ответственность! Они за каждый совет, за каждого ребёнка будут нести ответ перед Богом. И мне страшно за некоторых медиков, хотя они хорошие люди в большинстве своём. Но, представьте, доктор самоотверженно спасает жизнь одного ребёнка, а потом идёт в другую операционную и…
Я в Ленске, когда беременная сомневается, рожать ей или нет, всегда говорю: «Не делайте аборт, родите и принесите этого ребёнка мне». Или: «Родите ребёнка, посмотрите, а вдруг он здоровым окажется? И уж если, действительно, больной будет, убейте его, если сможете. Или, хорошо, оставьте его в детском доме и перечисляйте туда деньги до конца жизни». Ведь на самом деле страшно трудно растить тяжелобольного ребёнка. Не каждый может такой крест понести.
Но Господь же не случайно попускает болезни. Присутствие больных людей в обществе необходимо, через них мы учимся милосердию. И если мы – люди, которые не могут хорошо ухаживать за больными детьми, значит, их надо убивать? Так, что ли?
– Как Вы считаете, нужно ли стерилизовать алкоголичек, наркоманок, душевнобольных?
К нам на приход приезжал Валерий Сергеевич Золотухин, народный артист, привозил свой документальный фильм. На Алтае есть такое место – Чемал, там очень хороший климат, и туда во время войны вывозили больных детей из блокадного Ленинграда. Они были глубокие инвалиды, никакой социальной перспективы не имели, для общества – обуза. И представьте, в 1941 году под бомбёжками здоровые мужики, женщины вывозили этих калек из детских домов, рискуя жизнью, погибали, получали ранения, вытаскивали их из окружённого города и отправляли на Алтай. А там голодная страна, которая всё отдавала фронту, находила кусок хлеба, чтобы их накормить. Это в корне отличало нас от фашистов, которые расстреливали сумасшедших, уничтожали больных…
Кто нам даёт право распоряжаться чужой жизнью? Мы на себя берём функции Бога?
– Во время родов, если есть угроза жизни роженицы, у нас принято спасать мать, а не ребёнка. На Востоке часто наоборот. За чью жизнь надо бороться, с Вашей точки зрения?
Христианину невозможно на этот вопрос ответить. Мне кажется, надо бороться за обе жизни, а там – как Бог даст.
– Беременность после изнасилования… Рожать?
– Непременно! А ребёнок-то в чём виноват? Убеждён, что любая психически здоровая женщина, если родит, любить будет своё дитя, сюсюкать, в шейку целовать, на руках носить, скучать, когда к бабушке чадо уедет на два дня…
– Искусственное оплодотворение – это благо?
– Медицина дана человеку Богом для вспоможения. Но здесь есть определённые границы, за которые нельзя переступать. Когда экстракорпоральное оплодотворение касается мужа и жены, я бы благословил. Но нельзя допускать, чтобы в тайну брака вмешивался посторонний.
Чтобы пережить радость материнства и отцовства, можно ребёнка усыновить. Представьте, «дитя из пробирки» вырастет и женится на своей сестре, не зная этого!
– Усыновление, по-Вашему, больше решает проблемы родителей или детей?
– И тех, и других. По разным причинам люди усыновляют детей. Если у них нет своих, то муж и жена получают возможность пережить радость материнства и отцовства. А ребёнок – любовь.
У нас же сейчас состояние с детьми хуже, чем после гражданской войны. Около 2/3 всех детей воспитываются в семьях, где нет одного родителя или кто-то из них не родной. Миллионы беспризорников! Чудовищные цифры!
Однажды мальчишки из детского приюта украли ящик для пожертвований в нашем храме. Их поймали. Милиция попросила меня с ними пообщаться. Приехал туда. Четверо пацанов семи-десяти лет… Психолог рассказал мне, что все они – из жутких семей, где родители пили, били их, бросали голодными… Мы долго разговаривали, и вы знаете, они придумывали невероятные, просто детективные истории, но никто не сказал плохого слова о своих папах и мамах. Ребёнок хочет любви родительской!
Сейчас во многих детских домах есть программы «Семья выходного дня» – на субботу и воскресенье можно брать домой ребятишек. И как же они тянутся к нормальной семейной жизни, стараются научиться чему-то, помочь по хозяйству! А ведь из детдомов, в которые сейчас вбухивают уйму денег, большая часть мальчишек в зону идёт, девчонки – на панель. Продуктами и хорошим постельным бельём человека не сформируешь.
Родной – не тот, кто тебя родил, а тот, кто тебя любит. Допустим, моя жена – она же мне биологически, по крови, чужая, а самый дорогой человек на свете. Через любовь она стала мне самой родной. Так и приёмные дети – если любить их, родными становятся.
– Сиротство или усыновление однополыми партнёрами, как это практикуется на Западе… Что бы вы выбрали для ребёнка?
– Ну и вопросы вы ставите: смерть через расстрел или через повешение?!
Сиротство, конечно, вещь плохая, но извращенцы, духовно больные люди в качестве родителей – это преступление. Многие думают, что гомосексуалисты – люди мягкие, добрые, женского склада. На самом деле они очень агрессивны, постоянно и настырно навязывают миру свой образ жизни.
Ребёнок вырастет калекой, не сможет семью нормальную создать, потому что та атмосфера, в которой он будет жить, противоестественна. Детдомовец имеет больше шансов сформироваться нормальной личностью. Ведь в основе гомосексуализма – не какие-то особые, заложенные Богом, свойства человеческие лежат, а их искажение, это духовно-нравственная распущенность.
Если испорченные люди будут воспитывать ребёнка, что с ним станет? Господи, помилуй! Их близко к детям нельзя подпускать! Пусть меня в суд вызывают. Я где угодно это повторю. Таких людей здоровое общество должно сильно ограничивать. Вообще расцвет содомии в истории всегда был признаком разрушения государства, заката цивилизации. Если люди не могут продолжать род, они вымирают.
– Нужен ли священник в роддоме? А в абортарии?
– Если бы была возможность, я во всю цепочку анализов, обследований, приёмов у врача, предшествующих аборту, прямо в женской консультации включил бы в обязательном порядке просмотр одного-двух фильмов, в которых рассказывается правда об аборте и его последствиях, и общение с психологом или священником. Думаю, многих женщин это бы остановило.
Помню, лет пять назад предпринимательница – богатая, успешная, уверенная в себе, самостоятельная, умеющая принимать чисто мужские решения – на исповеди стоит перед Причастием (!) и вдруг говорит, что собирается делать аборт. Я изумился: как можно идти причащаться Богу, готовясь к убийству? Начал объяснять ей про аборты, но женщина и слушать не хотела: чётко знала, что ей не нужен ребёнок! Она стала мне рассказывать, что храму помогает, что у неё батюшка знакомый есть… Я ей объясняю: «Хоть Патриарх будет с Вами знаком, грех – он и есть грех! Если, допустим, у Вас хороший друг – министр здравоохранения, а Вы раком заболели, боль ведь будет такая же, как у всех людей!» Мы с ней полчаса, наверное, разговаривали. Я, естественно, не допустил её до Причастия. Она возмутилась, чуть ли не ногой топнула и ушла. И вдруг в прошлом году ко мне подходит прихожанка возле храма и передаёт поклон от той самой женщины. Оказалось, она не сделала аборт – дочке четыре года, живут радостно и хорошо.
Многие после беседы со священником решают оставить ребёнка. Если бы в каждой епархии была должность штатного психолога, принимающего в женских консультациях, а православная общественность могла его содержать, он за год смог бы спасти сотни детей! Обычно женщины к священнику не идут, потому что подсознательно чувствуют, что грех совершают. А если это будет обязательное условие их попадания в абортарий, им придётся осознать свой поступок. Представьте – 30 минут, которые могут перевернуть жизнь!
Подготовила Ирина ДМИТРИЕВА