Избранная

 ¹⁸ Ибо, как Сам Он претерпел, быв искушен, то может и искушаемым помочь.
Послание к Евреям святого апостола Павла. Гл.2

¹⁸ Кини Бэйэтэ тургутууну тулуйбут буолан, тургутулла сылдьар дьоҥҥо хайа баҕарар көмөлөһөр кыахтаах.
Сибэтиэй Павел апостол Еврейдэргэ илдьит суруга.2-с түһ.

 

Спасти человечество!

Прозвенел последний звонок, захлопнулась дверь школы… Что дальше? Поступать в вуз? А если не получится? Что делать юношам и девушкам, которые по тем или иным причинам студентами не стали? Как своё первое серьёзное испытание пройти достойно? Не опустить руки? Чем заниматься целый год?

Подобными вопросами в своё время задалась и я. Попытка учиться в другом городе на факультете иностранных языков, оказалась неудачной. Вернулась домой, устроилась на работу массажисткой, затем нянечкой детского сада, после – секретарём-машинисткой. Как вы понимаете, никакого светлого будущего от подобного рода деятельности ждать не приходилось. С каждым днём на душе становилось всё тошнее. Жизнь казалась серой и бессмысленной. Я не видела смысла – вот главная беда! Долго продолжаться так не могло, необходимо было его (этот смысл) найти. Вроде бы получилось…

Однажды вечером, как обычно, уставшая и апатичная, я вернулась домой. Небрежно сбросив обувь, завалилась на кровать. Не обращая внимания на старшего брата, закрученного в очередную йоговскую позу, уткнулась лицом в подушку.

– Если ты всю жизнь намерена проваляться, то лучше сразу сдохнуть, – съязвил брат.

– Отвяжись, – огрызнулась я.

– На вот, лучше почитай, о чём пишут умные люди, – произнёс он, швырнув в меня какой-то брошюркой.

Сначала я делала вид, что мне безразлично, но любопытство распирало изнутри. Подождав, когда брат удалится из комнаты, с интересом раскрыла бумаги. Это были обычные серые листы формата А4, согнутые пополам. Прочла название: «Искусство жить». Глаза с жадностью «пожирали» машинописный текст, который открывал мне «новую информацию». Первая фраза, приковавшая меня к ней, звучала так: «Эта книга находится в ваших руках не случайно. Вы избранный (-ая). У Вас тонкая чистая душа, именно поэтому вы читаете эти строки…»

До сих пор удивляюсь, как это я не лопнула в тот момент от гордости. Перелистывая страницы, сообщающие, что близится шестая эра Водолея, конец света, что спасутся лишь единицы, мне хотелось визжать от радости. В моих глазах появился свет «счастья». Вот он, смысл! Нашёлся! Вот ради чего теперь буду жить! С этого дня я как безумная распечатывала страницы этой книжонки, пытаясь просветить своих подруг. Начала усиленно заниматься йогой, голодать, обливаться холодной водой, бегать по утрам и прочее, прочее. Ведь теперь мне надо было спасать человечество! В другой книжице, которую выпускала та же организация, сообщалось, что для спасения людей мне необходимо выслать определённую сумму денег. Всю зарплату я стала отсылать по указанному адресу. Надо заметить, что брошюрки себестоимостью 50 копеек приобретались в десять раз дороже. Ведь они были «освящённые»!

Дни шли, а миссия «спасителя человечества» устраивала всё новые испытания, вводившие меня в полный экстаз. Я была самым счастливым человеком на Земле! Начав расколупывать себе третий глаз, часами натирала область межбровья подручными средствами. Правда, кроме стёртой кожи из этого ничего не вышло. Прыгала со стула, пытаясь научиться левитировать. Парить я не научилась, но отбитый копчик до сих пор даёт о себе знать.

В следующей брошюрке мне пояснили, что для скорейшей трансформации из быдла в человека шестой расы мне необходимо приехать на личную встречу с «гуру» в город Х и пройти практики послушания в ашраме (монастыре), конечно же, прихватив с собой энное количество денег. С этого момента начались новые проблемы и заботы. Я стала продавать свои вещи и откладывать зарплату. Через год нужная сумма была на руках. Родители ничего о моём странном увлечении и ближайших планах не знали.

– Мама, я улетаю, – объявила, стоя возле двери с чемоданом в руках.

– Куда? – опешила мать.

– В ашрам, на духовные практики. Не беспокойся, через полгода вернусь, – пообещала я, свято веря в то, что так и будет. Но не вернулась ни через полгода, ни через год, ни через пять…

 

Срам ашрама

Я прибыла в город, откуда мне предстояло добираться до ашрама. Встретил меня странного вида молодой человек. Во-первых, он был, мягко говоря, неопрятно одет, во-вторых, постоянно озирался, как какой-нибудь вор, а в-третьих, за всю дорогу не произнёс ни слова. На маршрутке мы доехали до старой пятиэтажки. Тихо поднявшись на последний этаж, парень позвонил в дверь кодовым звонком. Открыла не менее странная девушка. Так же молча меня направили в комнату. Каково же было моё удивление, когда я увидела сорок человек, расположившихся на 15 квадратах!..

– Ты куда намылилась?! – набросился на меня лохматый мужик лет тридцати пяти, увидев, что я направилась в сторону туалетной комнаты.

– В туалет, – несколько смущённо ответила я.

– В очередь! – последовал раздражённый ответ, подобный тому, который можно было услышать у прилавка за колбасой в советские времена.

– А-а-а, кто крайний? – спросила я на автомате, несколько заикаясь.

– Тридцать шесть! – послышался голос девушки, сидящей на груде сумок, сваленных в углу.

– Что? – не поняла я.

– Твой порядковый номер тридцать шесть, – пояснила девушка.

Время близилось ко сну. Не дождавшись своей очереди, я завалилась спать.

– Тридцать шестой! Тридцать шестой! – вдруг услышала позывные сквозь сон. Было четыре часа утра. – Резче вставай, пока на матрац не наделала!

Не веря своему счастью, в один миг я оказалась в ванной, совмещённой с туалетом. Каково же было моё удивление, когда оказалось, что «тридцать шестых» несколько. Одна девушка стояла в ванной, вторая сидела на унитазе, а ещё две пытались протиснуться к раковине. Я последовала их примеру, но не успела умыть лицо, как в дверь забарабанили.

– Время истекло! На выход!

Так безуспешно закончился мой первый поход в комнату гигиены.

Люди, окружавшие меня, казались неадекватными. Один носился с маятником, определяя у всех открытые и закрытые чакры; другой ходил с вязальными спицами, замеряя магнитные поля комнаты; третий просто сидел, уставившись в одну точку. Сначала мне казалось, что это шайка умалишённых, но я всячески старалась их оправдать. И в конце концов поверила, что один – ясновидящий, другой – целитель, а третий – экстрасенс, что все эти люди отрешены от материальных ценностей, поэтому им всё равно, на чём спать, как мыться и что есть.

Запах стоял отвратный. Спали по пять человек на матраце, о постельном белье не могло быть и речи. Наставник зажигал спичку, и, пока она горела, все должны были улечься. То же самое происходило с подъёмом. Как-то раз, запутавшись в одеяле, я не успела встать до того, как погас огонёк. За этот проступок следующую ночь мне пришлось спать под дверью, сложившись пополам. Всю ночь люди заходили и выходили из комнаты, и каждый раз мне приходилось то сгибать, то разгибать колени, отчего на утро я была не только сонная, но и измотанная, как после каторжных работ. Ели пресную недоваренную кашу, в туалет занимали очередь, которая кое-как успевала пройти за сутки. Запускалось по пять человек на три минуты.

Режим был очень жёстким. Подъём в четыре утра, пробежка, разминка, работа и только в час дня завтрак, а то и позже. Ужин часов в восемь-девять вечера. Всё остальное время – работа, работа и ещё раз работа.

Работа была самая разная: мытьё посуды, полов, стирка белья в немереных количествах. Когда до крови сдиралась кожа на руках, стирать приходилось ногами. Но главным нашим делом было изготовление «магических» предметов – чёток, амулетов и других поделок из дерева, которые якобы освящались самим «гуру» (учителем) и продавались мирянам за большие деньги. Себестоимость амулета была не больше рубля, но реализовывалась такая деревяшка в сотни, а то и в тысячу раз дороже. Всё зависело от того, какую историю придумает наставник. Если этот амулет «носил он сам», то цену назначал от 100 до 300 рублей, а если Великая жрица, то 1000 рублей и больше.

Периодически ночью, чтобы не видели соседи, нас выводили в лес, откуда мы приносили целые мешки шишек и камней. Они доставались «гуру» совершенно бесплатно, зато бизнес на дарах природы делался весьма успешный. Стоило сказать, что это «камни сновидения», и люди разбирали их за 100 долларов, стоило простую шишку назвать магическим предметом для раскрытия третьего глаза, как за неё охотно давали 200 у.е. Самое смешное и в то же время ужасное – мы, те, кто своими руками собирали все эти камни и шишки, свято верили в их сверхъестественную магическую силу.

 

«Определение дня смерти»

Прожив в этом дурдоме пять дней, я сдалась. Собрала вещи и попросила одного из наставников открыть дверь.

– Хорошо, я тебя отпущу, – ответил он на мою просьбу. – Здесь никто никого насильно не держит. Но тебе необходимо пройти практику, чтобы в миру Силы Света защищали тебя.

– Конечно, – с готовностью согласилась я.

Практика называлась «Определение дня смерти». Меня завели в тёмную комнату, где горели свечи и курились благовония. Завязали глаза тряпкой. Вдруг я почувствовала, что вокруг меня кто-то машет руками, по всей видимости, совершая магические пассы.

– Жить тебе, сестра, осталось недолго, – послышался низкий женский голос. Это была жрица. Жрицами назывались молодые девушки с длинными, выжженными многократными «химками» и выкрашенными в угольно-чёрный цвет волосами, с макияжем, как у индейцев племени яки, и речью, в которой можно было услышать два-три знакомых слова на русском языке, так как все остальные предложения строились исключительно из матов и их производных (они назывались в ашраме мантрами, дающими силу).

Я напряглась. Согласитесь, не каждый день услышишь подобное.

– Тринадцатого марта сего года ты покинешь эту бренную землю, – продолжила она.

– Почему? – осмелилась я уточнить, подсчитав, что жить мне осталось три месяца.

– Вижу, что душа твоя чиста и больше ей незачем находиться всуе. Потому не беспокойся, ступай с миром, – как ни в чём не бывало завершила жрица.

Я была в шоке! «Чистая душа», конечно, здорово, но не при таких же обстоятельствах! Ведь мне всего восемнадцать. Хотелось бы ещё пожить. Я набросилась на жрицу с вопросами.

– Скажите, а возможно сделать так, чтобы я всё-таки ещё чуть-чуть пожила?

– Не беспокойся, дитя моё. Господь примет тебя, – улыбнувшись, ответила женщина в голубом одеянии.

– Понимаете, мне кажется, что если бы я ещё пожила, то много полезного сделала бы людям, – «уламывала» я жрицу.

– Ты действительно хочешь жить?

– Да!

– Хорошо. Но для этого есть одно условие. Ты готова его выполнить?

– Конечно! Всё сделаю! – уверенно выпалила я.

– Понимаешь, сестра, – уже смягчив голос, продолжила жрица, – на нашей земле очень мало таких чистых и открытых людей, как ты. А конец света приближается. И кто, если не ты, сделает всё возможное для того, чтобы спасти погибающие души? Хочешь спасти человечество?

– Да! – ответила я, как Зоя Космодемьянская.

– Хорошо. Тебе нужно остаться в ашраме и служить Богу. Ты готова?

– Э-э-э, да, – замявшись, я согласилась.

Другого выхода у меня не было. Либо умру, либо спасу человечество. Второе показалось мне предпочтительней.

Шли недели, месяцы. Я вникала в систему, помогала наставникам, жрицам, готова была на всё, лишь бы не сдохнуть, как собака. Через какое-то время и вовсе привыкла к такому образу жизни.

 

Золото для Будды, тело для «Христа»

Однажды ашрам посетила ещё одна жрица. Для разговора особой важности она вызывала в комнату по одному человеку. Когда пригласили меня, я осторожно вошла.

– Сестра, Учитель благодарит тебя за то, что ты находишься в его обители, – заговорила жрица резким и грубым голосом и уставилась на меня диким взглядом, как у волчицы. – Он просил передать, что ты делаешь успехи на пути духовного развития.

Я расплылась в самодовольной улыбке.

– Ты готова к следующей практике?

– Да! – на радостях ответила я.

– Хорошо, – одобрительно кивнула жрица, – поведаю тебе мистическую тайну, которую нужно хранить в секрете… В настоящее время в одной из пещер Гималаев монахи из золота отливают статую Будды.

– Здорово! – воскликнула я, с собачьей преданностью смотря на жрицу, успешно вешающую мне «лапшу на уши».

– Когда статуя будет готова, то страждущие со всего мира смогут посещать это святое место и исцеляться от одного прикосновения к ней. Беда в том, что Армагеддон приближается с неимоверной скоростью, потому мы должны торопиться. Необходимо как можно быстрее собрать нужное количество золота. Главное условие – его могут жертвовать только чистые сердца. Учитель увидел, что именно ты одна из немногих, кто может помочь Великому Делу! – сказала жрица, взглядом указывая на мои золотые браслет и серёжки, подаренные родителями на восемнадцатилетие.

Я была на седьмом небе от счастья. Челюсть отвисла и потекли слюни. Недолго думая, быстро сняла с себя всё золото, сбегала в комнату, вытащила из сумки золотую цепочку и кольцо и вручила всё это «богатство» жрице.

Совершенно очевидно, что то же самое было проделано с другими учениками. Слабое место любого человека – гордыня, с её помощью и манипулировал «гуру» своими последователями. «Ничего себе, – размышляла я про себя. – Раз учитель увидел моё чистое сердце и светлую душу, значит, он точно Просветлённый, потому что так оно и есть». Вера и преданность, основанные на ложных мотивах, с каждым днём укреплялись во мне. Теперь я готова была не пить, не есть, не спать, делая всё ради спасения человечества, а точнее, ради своего эгоизма и тщеславия, лишь бы «гуру» убедился, что у меня не просто светлая душа, тут – буквально наидуховнейшее существо. Время шло, а похвалы не повторялись. Я заскучала и решила покинуть ашрам.

– Разрешите мне уехать домой, – обратилась с просьбой к наставнику.

– Почему? – спокойно спросил он.

– Понимаете… – не решалась я высказать свою мысль.

– Ну-ну, не стесняйся…

– Хочу ребёнка, – придумала я, наконец, «веский» аргумент.

– Прекрасно! – еле сдерживая смех, ответил наставник. – А в чём проблема?

– Ну, я же не смогу родить в ашраме.

– Почему же? Как раз здесь, в святой обители «гуру» ты родишь будущего Пророка, – торжественно произнёс он.

– В смысле? – не дошло до непутёвой ученицы.

– В своё время Мария родила Христа. Знаешь такого?

– Конечно! – ответила я, не понимая, при чём тут Иисус. В секту меня привели мысли, что Христа нет, а есть живые учителя, несущие Истину, о которой Он говорил.

– Теперь настало время нового Пророка. И кому, как не тебе, его родить?

– Э-э-э, – только и смогла произнести я.

– Не волнуйся, – успокоил меня наставник. – Через три месяца на тебя снизойдёт Святой Дух, ты это обязательно почувствуешь. А ещё через девять ты подаришь Земле Учителя всех времён и народов.

 

Забить мать в астрале

Поверив в эту красивую сказку, я задержалась в ашраме на много лет. Пока мои подруги оканчивали вузы, реализовывались в разных сферах жизни, создавали семьи, рожали детей, я сидела в четырёх стенах «хрущёвки» в надежде, что ещё немного и… рожу «Христа». А те, кому это было выгодно, успешно пользовались мной, как самой настоящей рабыней, обеспечивая себе безбедное существование.

Мне казалось, что я служила Богу, а оказалось, что дьяволу! Мне казалось, что живу настоящей жизнью, а оказалось, что жизнь моя была всего лишь фикцией!

Но самым ужасным и трагичным во всей этой истории были слёзы матери, рыдающей по ночам от собственного бессилия, её глубокая, ничем не исцеляемая рана; и тягостные мысли отца, переживания, которые он пытался все эти годы подавить, скрыть не только от людских глаз, но и от самого себя; и общая боль дедушки с бабушкой за своих детей и непутёвых внуков (ведь старший брат мой оказался в той же секте) – они не переставали любить нас ни на секунду, не забывали ни на один вздох, но так и не увидели, покинув этот мир с болью в сердцах.

Нет ничего сильнее связи матери и ребёнка. «Гуру» это прекрасно понимал. Не в его интересах было, чтобы ученики, столкнувшись с трудностями в ашраме, покидали обитель. А потому особый акцент делался на отречении от всего мирского, на разрыве связи с родителями. Нам объясняли: любая привязанность является большим препятствием на пути к Богу. Пока не разорвёшь эмоциональную связь с родными и близкими, никакой речи о духовном развитии быть не может. Поэтому самые подверженные внушению изо всех сил пытались разрушить свою привязанность к семье. Методам борьбы нас учили.

Один из них назывался «забивание матери в астрале». Наставник каждому новичку объяснял, что самое главное мысленно «забить» мать. Для этого нужно вспомнить, как она своей опекой, заботой, лаской, сентиментальностью сделала тебя слабым, немощным, неуверенным в себе, ленивым, ни к чему не приспособленным болваном. И каждый раз, когда у кого-либо из учеников что-то не получалось, наставник поучал: «Вот видишь, какой свиньёй тебя вырастила мать! Вместо того, чтобы палкой тебя гонять, как сидорову козу, она тебя пирожками закармливала!». Или вещал: «Ты полное ничтожество, и скажи за это спасибо своей мамочке! Она научила тебя обижаться вместо того, чтобы радостно реагировать на замечания». Человек, по нескольку раз на дню слышавший подобные речи, постепенно начинал верить, что во всех его несчастьях, зримых и незримых, виновата одна лишь мать. А раз так, значит, нужно приложить все усилия, чтобы мысль о маме не вызывала чувств любви, жалости, нежности – никаких других, кроме ненависти. Через год-два таких усилий ученик добивался желаемого – родные и близкие становились самыми злейшими врагами. Я не стала исключением.

А мои родители все эти годы не теряли надежды вытащить дочь из секты, не опускали рук. Они копили деньги, чтобы посещать как можно больше семинаров, которые проводила организация, в надежде, что когда-нибудь мы встретимся. Семинары ежемесячно организовывались по всем городам России, но я если и присутствовала на них, то очень редко. Шансы пересечься с родителями были практически нулевые. И лишь спустя пять лет молитвы матери были услышаны.

 

Испытание верой

Измученные и уставшие, сняв с книжки последние деньги, мать с отцом приехали на очередной семинар. Как обычно, мама сразу же начала подходить к каждому наставнику с просьбой устроить встречу с дочкой.

– Ольга, зайдите ко мне, – сказал наставник маме на третий день.

– Учитель разрешил Вам встретиться с дочерью, – холодно сообщил он.

Мама заплакала от счастья… Весь день и ночь они с папой готовились к встрече, перебирая тысячу слов, которые хотели мне сказать. Настал долгожданный день.

– Мы готовы, – сообщила мама наставнику, не в силах сдерживать переполняющую её радость.

– К чему? – в недоумении спросил тот.

– Ну, как же… к встрече с дочерью, – ответила она.

– Ах, да, забыл Вам сказать, – опомнился тот. – Произошли некоторые изменения. Встреча не состоится.

– Ч-ч-то? К-к-как? – едва выговаривая слова, произнесла мама, почти задыхаясь.

– Извините, мне некогда, – равнодушно ответил наставник, оставив мать наедине со своим горем. Трудно представить, что она пережила в тот момент… и что пережил отец…

Отчаянию их не было предела. Оставалось только дождаться утра, чтобы покинуть злосчастное место. Всю ночь мама плакала, но слёзы эти были обращены к Тому Единственному, кто мог помочь – к Богу! «Господи, – молилась она, – прошу тебя, помоги мне встретиться с доченькой,.. хоть на десять минут,.. пожалуйста!..» На следующее утро мама с нетерпением ждала какой-нибудь весточки с Неба, знака, ведь Бог должен был услышать её молитвы! Но, судя по всему, никто не собирался сообщать ей о встрече. Не переставая надеяться, мама смотрела на наставника, ожидая чуда…

А меня в это время привезли на какой-то безлюдный пустырь и велели ждать. Ни о каком свидании с родителями я, конечно, не подозревала.

Собрав вещи, родители хотели уже уходить.

– Подождите, – окликнул их наставник. – Встреча всё-таки состоится.

– Спасибо, Господи! – прошептала мама.

…Я увидела вдалеке три фигуры, бегущие по песку. Одна постоянно спотыкалась и падала, а две другие поднимали её, и они снова бежали по направлению ко мне. Фигуры становились всё ближе и ближе, но я никак не могла понять, кто это. Вскоре я смогла различить женщину, мужчину и мальчика лет четырнадцати.

– Доченька, девочка моя, – совсем близко послышался голос мамы, прорывающийся сквозь слёзы. Такой родной и в то же время такой чужой! Поняв, наконец, что это мои родители, я остолбенела. В упор смотрела на них и не узнавала. Моё сердце не дрогнуло, лицо не выразило не единой эмоции. Я смотрела на мать, на отца, которые обнимали, целовали меня, что-то говорили, о чём-то спрашивали. Но не могла ответить на их чувства ни словом, ни жестом, просто стояла как вкопанная. Да, это, безусловно, были мои родители, но они сильно постарели и казались совершенно чужими людьми.

– А это кто? – только и смогла произнести я, взглядом указывая на мальчика, который прибежал вместе с родителями. Он стоял и улыбался, несмотря на то, что родители плакали навзрыд.

– Доченька, ты не узнаёшь? – спросила мама. – Это же твой брат.

– Брат? – искренне удивилась я. Но через мгновение меня озарило. Конечно же, это мой младший брат, которому когда-то я была второй мамой. За пять лет он вырос, изменился – не узнала. Мне стало ещё дурней – я с ужасом поняла, что тот маленький человечек, братик, которого я любила больше всех на свете, теперь для меня совершенно чужой. Но почему?!

– Время закончилось, – жёстко сказал наставник через десять минут.

– До свидания, – сухо кинула я родителям и брату, направившись в машину.

Мама с отцом что-то кричали вслед, но я ничего не слышала, ничего не понимала, просто села в автомобиль и уехала, даже не посмотрев в их сторону…

После этой десятиминутной встречи было ещё несколько попыток возвращения в нормальную жизнь, и только одна из них оказалась удачной. Поэтому и пишу. Надеюсь, моя история кому-то поможет избежать подобных ошибок.

КРИСТИНА