…Однажды я оказалась в очереди к участковому врачу. Был сентябрь, отопление ещё не включили, и молоденькой докторше с длинной косой – видно, новоиспечённой выпускнице медицинского вуза – судя по всему, вконец надоело мёрзнуть в своём кабинете.
Выглянув в коридор и оценив длинный хвост очереди, она решительно скомандовала: «Заходим по двое!» Люди в недоумении переглянулись…
Заходили, действительно, по двое. Пока один смущённо раздевался за ширмой, второй ещё более смущённо что-то вполголоса бормотал юному созданию в белом халате о своих недугах.
Пары то и дело оказывались смешанными: мужчина и женщина. Доктор, однако, этого будто не замечала. «Один за ширму, второй на стул!» – не глядя на вошедших, командовала она, и пациенты понимали: они, такие живые и разные, значат для неё не более, чем эта ширма и этот стул…
…Что происходит с нашей медициной? Этот вопрос уже давно занимает не только пациентов и врачей, но и всё российское общество. Что происходит с отечественной медициной, если столь присущие ей когда-то понятия человечности и сострадания к больным для многих нынешних последователей Гиппократа – не более, чем анахронизм? Что происходит с российской медициной, если из неё всё больше вымывается то, что, по сути, составляло нравственную основу этой профессии – христианские заповеди, без которых врачевание души и тела, наверное, просто невозможно…
Об этом много говорили в сентябре 2011 года в Твери на Международном форуме «Этика и милосердие врачебного сообщества», в рамках которого состоялся Третий Всероссийский съезд православных врачей. Форум проходил по благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла и был нацелен на то, чтобы объединить усилия докторов и духовенства ради той главной цели, которая сегодня волнует многих, – улучшение медицинской помощи в стране.
Одной из его участниц стала якутянка, терапевт Людмила НИКИТИНА, отдавшая медицине всю свою жизнь. Когда-то она закончила аспирантуру у профессора Т.И. Крыловой по детскому туберкулёзу, затем 17 лет работала в Кобяйском районе, а последние 15 лет возглавляла здравпункт «Газпрома».
«Сестричества – это великое дело…»
– Людмила Сергеевна, о чём шла речь на форуме?
– Это было грандиозное событие в жизни отечественной медицины. Начался форум с молебна в Воскресенском кафедральном соборе Твери, после чего тон дискуссии и работе всех многочисленных секций задало приветственное слово Патриарха: «С неизменным уважением относится Церковь к тем, кто, движимый милосердием, состраданием и любовью к ближним, помогает другим сохранять и восстанавливать телесную крепость. «Почитай врача честью по надобности в нём, ибо Господь создал его и от Вышнего врачевание», – учит нас Священное Писание. Но мы призваны заботиться не только о физическом благополучии тела – надо ясно понимать, что исцеление души так же важно, как и врачевание плоти…»
Работали шесть секций: «Вопросы этики, морали и деонтологии в современном обществе», «Семья, материнство и детство», «Биоэтические проблемы в педиатрии, акушерстве и гинекологии», «Роль православного врача в решении медико-социальных проблем», «Основные направления, формы и методы работы сестричества» и «Служение сестер милосердия». По сути дела, это были шесть площадок, где определялись точки соприкосновения медицины и Церкви, – то, где они могут сотрудничать во благо пациента…
Людмила Сергеевна Никитина
– Например?
– Самый яркий – это православные сестричества. Дело для России относительно новое, хотя уже в 47-ми регионах страны они работают. В Санкт-Петербурге, к примеру, уже 10 лет, а руководит им доктор медицинских наук, профессор, кандидат богословия, протоиерей Сергей Филимонов.
– Кто входит в эти объединения, чем они занимаются?
– Сестры милосердия, в отличие от выпускниц медицинских училищ, прежде всего, люди Церкви, которые, помимо чисто медицинской миссии (этому в необходимом объёме их обучают тоже), исполняют ещё и катехизаторскую: готовят людей к крещению, исповеди, причащению, соборованию, могут просто поговорить о Боге… Поэтому в подготовке сестер обязательно участвует духовник, и такие группы чаще всего организуются при храмах.
Сестры, работающие в больницах, ухаживают за самыми тяжёлыми больными, престарелыми, людьми с психическими расстройствами. Тут помощь нужна даже не столько беспомощным телам, сколько душам. В идеале сестричество – это сплав духовной и профессиональной медицинской помощи больным.
– Как было бы здорово, если бы нечто подобное появилось и в Якутии…
– Насколько я знаю, у владыки Романа такие планы есть. Православные сестричества делают великое дело. На съезде нам показывали фильмы об их деятельности в России, Белоруссии, Украине, Казахстане и т.д. Меня особенно тронуло выступление заслуженного врача РФ, директора православного сестричества г. Новосибирска, М.П. Коротковой. У них работа идёт в четырёх направлениях: в больницах (уход за тяжелобольными людьми), патронажная служба (забота об инвалидах и престарелых), «Горячие кухни на колёсах», благотворительные аптеки.
«С именем Бога и всё для людей!»
– Людмила Сергеевна, Вы врач с огромным стажем. Объясните, пожалуйста, чем православный врач отличается от обычного? Ведь среди неверующих медиков тоже бывают настоящие подвижники своего дела, готовые ради больного на всё…
– Думаю, разница в том, что в центре жизни, в том числе профессиональной, у православного доктора находится Господь и всё в ней выстроено на заповедях Божьих. Потому и работа его начинается с молитвы, во время которой он просит у Господа помощи: перед операцией, перед сложной процедурой и т.д. Он знает, что лечит с помощью Христовой. И что перед ним – не просто случайный человек, а уникальное создание, сотворённое по образу Божию, нуждающееся в любви, за которое Господь спросит с врача. Заповедь Спасителя о любви к ближнему – вторая по значимости. Соблюдая её, православный врач никогда не обидит больного.
– Говорят, что более материалистичных людей, чем медики, найти невозможно. Хирурги держат человеческое сердце на ладони… Как при этом тому, кто всё привык поверять логикой, совместить веру в высшие силы и сугубый материализм?
– Это удаётся тогда, когда врач понимает, что Господь создал человека, а значит, и его самого. Когда он на практике убеждается, что не всё во власти науки, но всё во власти Бога.
Я думаю, что неверующих людей нет вообще. Человек всегда во что-то верит. Другое дело, во что и как? Так вот, если в центре жизни врача – Бог и заповеди Его, то это одно. А если – профессиональное эго, то сутью устремлений становится другое.
– Людмила Сергеевна, а как Вы сами пришли к вере?
– Меня вырастили дедушка с бабушкой. Дед, Николай Николаевич Стафиевский, образованный, интеллигентный человек, ещё в царское время закончил 1-й кадетский корпус в Санкт-Петербурге, где преподавали Закон Божий. И меня всегда удивляло, когда он говорил: «Если тебя по одной щеке ударят, подставь другую». Я была комсомолкой и считала: если ударили, значит, надо дать сдачи!
Судьба у деда была сложная: сначала воевал под командованием Колчака, потом – под началом Тухачевского. Обоих, как известно, расстреляли, правда, каждого – по своим причинам… Дед оказался в Якутии, работал в районах, был замдиректора по хозяйственной части Пединститута, во время войны возглавил Якутский детдом, а в 1947 году стал заместителем председателя Президиума Якутской научно-исследовательской базы АН СССР. Но всё равно на нём постоянно висело клеймо «белый офицер».
Дед женился на местной женщине с тремя сыновьями, один из которых стал моим отцом, а потом они с бабушкой взяли ещё двух якутских сирот. Он был человек, которого во время многих испытаний поддерживала искренняя вера. О ней в семье много не говорилось, но все его поступки были основаны на вере. Дедушка воспитывал нас своим примером.
Помню, однажды в магазине вместо полкило конфет мне по ошибке взвесили полтора. Радостная, прибежала домой: «Дедушка, какое счастье!» А он говорит: «Ты подумала, что у продавца могут быть неприятности? Иди и отдай!» В то время на прилавках не было ничего – за пуншевыми конфетами полдня в очереди стояли… Для меня это был урок на всю жизнь. Бабушка могла меня побить, и я не плакала, но если дед говорил: «Милочка, мне стыдно за тебя!», становилось очень горько…
Трудно объяснить, как пришла к Богу сама. Наверное, вера, заложенная дедом, зрела постепенно. И в какой-то момент (мне тогда было 50 лет) я просто поняла: надо креститься.
– А в Вашей работе вера помогала?
– Я всегда любила больных и свою работу. И даже сейчас, выйдя на пенсию, не оставляю её. Вернее, работа сама находит меня: то в монастыре, то в храме, то с больными бабушками-прихожанками… Чувствую, что это моё, что все мы тут родные, и считаю своим долгом помочь каждому, кто ко мне обратился…
– Тогда спрошу так: чем отличается просто хороший, но неверующий врач, от верующего, который в каждом больном должен видеть образ Бога?
– И неверующий врач может быть очень хорошим специалистом и человеком. Просто у христианина совершенно другая мера ответственности – он живёт перед Богом. Вот почему идёт по зову больного и вечером, и ночью. Он знает, что делает это не для себя и даже не для больного – ради Бога! И лечит он не только тело, но ещё и душу. Разумеется, тогда, когда больной готов его слышать…
На съезде я узнала о замечательной женщине, княгине Бакуниной. Во время Крымской войны 1855-1856 годов она организовала курсы милосердия, сама подготовила людей и вместе с ними поехала на войну. Там она познакомилась с великим хирургом Пироговым, с которым они стали большими друзьями.
Гной, грязь, вши… Это то, что встретило сестер милосердия на фронте. Они наводили порядок в госпиталях, ухаживали за ранеными и гибли сами.
Позже в Твери, где у княгини было имение, она открыла бесплатную земскую больницу. Подобные государственные лечебные учреждения в России начали создаваться годы спустя…
Уже в наше время в Тверской области была учреждена медаль «Сестра милосердия Екатерина Бакунина», которой награждают лучших православных сестер. У княгини был девиз: «С именем Бога и всё для людей!» Как было бы здорово, если бы его почаще вспоминал тот, кто надевает на себя белый халат…
Елена ВОРОБЬЁВА
Сейчас медицину все больше превращают в бизнес. Страховые компании, которые можно сказать, как паразиты, еще и навязывают врачам свои инструкции: как лечить, сколько времени лечить, чем лечить, превращают медицину в бездушный конвейер, к тому же неэффективный для пациентов. Врачам очень тяжело делать свое дело, тем более с душой, пребывая в рамки подобных регламентов. Такие православные движения, если их и далее развивать, должны как то смягчить положение нашей медицины.
Ох, дай-то Бог! Очень бы этого хотелось, Юлия!