Откуда у церкви деньги

Авторы:


Справочник неофита
Темы: , , , , , .

Не запах ладана и воска встречает посетителя у входа во многие православные храмы – а звон монет и разговоры о деньгах. Свечи, иконки, освящённое масло, просфоры, крестики, – все это предлагается в «свечных ящиках», располагающихся у входа в храм или даже в самом храме…

Ответный дар

Если человек знает Евангелие он тут же вспоминает, что Христос изгнал торговцев из храма. Если человек Евангелия сам не читал что ж, рано или поздно найдутся «доброжелатели» из какой-нибудь секты, которые не откажут себе в удовольствии ткнуть пальцем в чужой «грех». С гневным возмущением они обратят ваше внимание на очевидное противоречие между жизнью православной церкви и Евангелием… Но ведь Евангелие читают и православные священники. Почему же в наших храмах звенят деньги?

Деньги в храме это плата за то, что мы живём в условиях, весьма отличных от той культурно-бытовой среды, в которой складывались устои православной жизни. Это наша плата за то, что мы живём не в традиционном обществе, не в крестьянской общине. Мы жители городов, вдобавок северных, а отнюдь не палестинских или греческих.

Представим себе основы церковной «политэкономии» в ту пору, когда господствовало так называемое натуральное хозяйство.

Что нужно было для повседневной жизни храма? Хлеб и вино для таинства Причастия. Воск для свечей, оливковое масло для лампад, ладан для благовонного каждения. Всё это совсем не экзотично и не дорого. У греческого, сербского, болгарского крестьянина (а именно оттуда к нам пришёл православный уклад жизни) всё это было под рукой. Хлеб он выращивал свой. Вино делал из своего винограда. Маслиничное дерево росло на его же пастбище. В качестве ладана могла сгодиться смола, собранная с деревьев (прежде всего сосен и кедра).

Денег почти не было (особенно на селе). Люди приносили в храм частичку того, что они вырастили или сделали сами. Они не покупали свечи в храме а приносили из дома свои. Они не покупали в храме бутылочку с маслом для своих домашних лампад, но из дома приносили сделанное их же руками масло. Они не покупали в храме просфор, но свой, домашний хлеб или муку приносили для храма. Они не покупали в церковной лавке ладан, привезённый из-за границы, но сами делились с храмом собранной ими смолой. То, что мы сегодня выносим из храма, ещё сто лет назад люди (по крайней мере, крестьяне) в храм приносили.

Крестьянин понимал, что он не является творцом своего урожая. Да, его труд и его вклад велик. Но без дождя и без солнца разве дала бы плод вспаханная им земля?! Всю страду он с надеждой смотрел на небо. Теперь у него есть урожай и чувство справедливости требует быть благодарным Небу. Частичку своего урожая, частичку своего труда он приносит к алтарю: «Ты даровал это мне, Господи, я благодарю Тебя и приношу ответный дар, хотя и символический».

Именно в этом смысл освящения мёда, яблок, винограда в августовские церковные праздники. Яблоки не становятся вкуснее или святее от принесения их в храм. Просто душа учится быть благодарной. <…>

 

Торговля? Сбор пожертвований!

Итак, люди приносили частичку своего труда в храм. Так сегодня на панихидах, поминая своих близких «за упокой», люди приносят из дому печенье, яблоки, пряники, сахар, блины и ставят их на панихидный столик. По окончании молитвы часть принесённых продуктов они отдают церковнослужителям, часть предлагают всем, кто находится в храме, часть раздают нищим у храма. Вот так же раньше происходило и с важнейшей церковной службой с Литургией. Люди приносили из дома вино и хлеб, передавали их священнику с просьбой помолиться о тех, кто принёс эти дары и о тех, за кого они принесены. Это и было то, что сегодня называется просфора. По-гречески это слово означает приношение. Просфора – то, что приносится в храм, приносится в жертву, а не то, что уносится из храма.

21_2008_23_4

Но сегодня люди дома не пекут хлеб и не делают вино. <…> Люди живут иными работами, и эти иные виды труда дают им пропитание и заработок. Но где бы ни работал человек его религиозная совесть напоминает ему: в своей работе ты пользуешься теми талантами, теми дарами, теми возможностями, что даровал тебе Творец. Так хотя бы частичку их верни в Его храм с благодарностью. Как же инженеру или трактористу, журналисту или учителю частичку своего труда принести в храм? Не деталь же от трактора приносить и не экземпляр газеты со своей статьей… Так у нас есть знаки, выражающие плодотворность труда в самых разных сферах. Это то, что в современной политэкономии называется «всеобщий эквивалент». Деньги.

Часть того, что человек заработал, он в виде денег приносит в храм. Эти бумажки он меняет на то, что не сделал сам, но что нужно для службы в храме: на свечи, хлеб (просфоры), вино, масло, ладан. Для постороннего взгляда здесь происходит явная торговая операция: деньги меняются на предметы. На самом деле всё иначе. Человек принёс свою жертву. Но ведь денежную купюру не зажжёшь вместо свечи, а монету не положишь в кадило вместо ладана. Что ж Церковь заранее позаботилась о том, чтобы нужные вещества были заготовлены. Свечу не нужно делать самому и везти в храм через полгорода. К церковному порогу прихожанин может поднести свою жертву в виде монетки, а уже внутри храма идти со свечой в руке. <…>

Мы не видим в этом акта купли-продажи. «Свечной ящик» это, скорее, тот переходной тамбур, который помогает людям из современной цивилизации безболезненно перейти (хотя бы в одном отношении) в мир древней традиции. И потому мы не считаем, что наличие «свечного ящика» у храма нарушает Евангельскую заповедь или налоговый кодекс.

Патриарх Алексий II при встречах с духовенством постоянно подчёркивает: в храмах не должно быть слов «цена», «стоимость», «плата». Лучше говорить «жертва на такую-то свечу», «пожертвование на такую-то молитву». А есть храмы, в которых свечи вообще предлагают без всяких разговоров о деньгах. Свечи просто и открыто лежат, а рядом с ними стоит ящик для пожертвований. Кто-то по скудости своих средств берёт бесплатно. Но нередко люди опускают в этот ящик не тот рубль, в который реально обошлось производство свечи, а пять или десять рублей осознавая, что здесь не обмен эквивалентами, а жертва… <…>

Здесь не торговля, а воспитание души. Осознай тот малый жест, что совершаешь у церковного ящика, не как обычную торговую операцию, но как начальную жертву и многое начнёт меняться в душе. Не купленную свечу с сознанием выполненного покупательского долга надо возжигать на подсвечнике, но огоньком жертвенности освещать свой жизненный путь. Это, конечно, малость. Но и она может помочь человеку осознать, что, кроме работы, в мире есть ещё и служение. Кроме того, что продаётся и покупается, есть ещё и то, что жертвуется.

 

На что идут приношения

Свечи, некогда необходимые для освещения храма, сегодня утратили это своё назначение. Храм освещается электричеством, а за электричество надо платить деньгами. Где храму взять деньги для расчёта с городскими службами?..

То, что Церкви есть, на что тратить деньги, понятно. Строительство и реставрация храмов, зарплата священникам и певцам, сторожам и уборщицам. Затраты на содержание семинарий, воскресных школ, церковных гимназий и больниц. Аренда помещений для внехрамовых бесед и лекций и покупка эфирного времени для радио- и телепроповеди. Содержание центрального аппарата и зарубежных миссий и представительств… Откуда же Церковь может брать эти немалые деньги?

В прошлые века большая часть средств шла прямо из государственного бюджета. При отделении Церкви от государства на этот источник более полагаться нельзя.

В некоторых странах в распоряжении Церкви (почти исключительно католической Церкви) остались земельные угодья, пожертвованные ей в течение многих предыдущих столетий, и Церковь может жить за счёт сдачи этих земель в аренду. Но и такой вариант в современной России нереален.

В ряде стран (прежде всего, в Германии и государствах Скандинавии) собирается специальный церковный налог. Каждый гражданин страны обязан определённый процент от общей суммы своих доходов перечислить на церковные нужды (свобода же совести состоит здесь в том, что человек может сам решить какой именно из конфессий он доверяет свои деньги). Подобный вариант в современной России явно из области фантазий.

Наконец, те религиозные общины, которые не зависят от поддержки государства, нередко вводят свой внутренний обязательный налог с прихожан. Это так называемая десятина. Десять процентов от всех своих доходов прихожанин обязан пожертвовать в церковную кассу. Когда-то и на Руси было такое правило (вспомним, что первый православный храм в Киеве назывался Десятинной церковью). Но вернуться сегодня к такой практике нам мешает понимание того, что этот шаг означает сокращение и без того крохотных пенсий и зарплат многих наших прихожан на десятую их часть.

Что же в этом случае остаётся?   Предложить прихожанам жертвовать в храм по мере своих сил (принося копеечные жертвы за свечи и просфорки) в обычные дни и годы их жизни. И при этом предложить им жертвовать в храм более серьёзные суммы при тех редких случаях, что бывают в жизни нечасто (прежде всего при крестинах и венчаниях).

 

Если нет ни копейки

Несомненно, что быть православным прихожанином в этих условиях гораздо «дешевле», нежели быть протестантом, платящим ежемесячную десятину. Но, несмотря на это, протестантские проповедники любят поязвить на тему о сребролюбии православных: всё мол, у них за деньги. Нет, далеко не всё. Человек может ходить в храм и жить церковной жизнью, не внося в церковную кассу вообще ни копейки.

21_2008_23_2

Никто не заставляет его приобретать свечи. Важнейшие таинства нашей церковной жизни исповедь и причастие всегда совершаются без всяких «плат». Если у человека нет возможности внести надлежащую жертву за крестины, венчание или погребение по церковным правилам священник обязан согласиться на совершенно безвозмездный труд (труднее будет уговорить хор).

Если у человека нет возможности передать в алтарь записочку о «поминовении» своих близких с приложением к ней жертвенной копейки и это не беда. Господь знает помыслы наших сердец и состояние наших семейных бюджетов. Если не мелочная корысть и не типичная жажда «халявы» стоят за этим, а действительная бедность что ж, горячая молитва человека за своих ближних будет Богом услышана. Ведь священник, завершая Литургию, опускает в Чашу с искупительной Кровью Христа все частицы, вынутые из переданных в алтарь просфорок. Вынимая эти частички (хлебные крошки) из просфор в начале Литургии, священник зачитывал имена тех людей, что значились в сопроводительных записках. Теперь же все их он опускает в Чашу со словами: «Омый, Господи, грехи поминавшихся зде кровию Твоею честною, молитвами святых Твоих». Видите: священник не говорит «мною ныне поминавшихся» но вообще «поминавшихся». Упоминаемые в этих же словах «молитвы святых» это отнюдь не только молитвы тех, кого мы привыкли видеть на иконах. Здесь имеются в виду и молитвы тех, кто стоят с нами в храме, тех, кто причастился Крови Христовой на этой Литургии (перед Причастием ведь священник возгласил: «Святая святым», то есть святыня Христова даётся тем, кто достойно, исповедав свои грехи, очистившись, приступает с Причастию). Как видим, не вместо нас молится священник о наших ближних, но вместе с нами. И поэтому невозможность принести денежную жертву на храм никак не означает, что человек не может приносить молитвенную, сердечную жертву Богу.

Исповедуйся, причастись, и, причастившись, помолись о своих ближних и такая молитва будет значить никак не меньше, чем молитва священника о них в алтаре по переданной тобой записке.

 

Лепта «захожан»

А теперь настала пора открыть главную тайну церковной экономики: Церковь живёт на деньги атеистов.

Представьте, что я юный «богоискатель». Я прихожу в храм и прошу священника меня покрестить. Батюшка, поговорив со мной, понял, что желание-то у меня серьёзное, а вот знаний о Евангелии и о нормах церковной жизни никаких. Он предлагает мне походить в воскресную школу или на беседы с ним. Проходит время (может, месяц, может годы). Наконец, и он, и я приходим к выводу, что настала пора для моего сознательного крещения. Возьмёт ли с меня, со студента, деньги священник, который немало собственных сил вложил в то, чтобы моё решение стало более осознанным и глубоким? Или, скорее, он сам сделает мне подарок в день моего духовного рождения?.. Между прочим, именно так и было со мною в 1982 году при крещении с меня не то что не взяли ни копейки, но ещё и подарили крестик и свечки.

Проходят годы. Юноша растёт действительно церковным человеком, регулярно исповедуется, причащается; в храме он бывает не только по большим праздникам… И вот однажды он приходит к священнику не один: «Батюшка, знакомьтесь, это моя Танечка… Мы бы повенчаться хотели…» Заговорит ли с ним священник о деньгах? Или повенчает своего духовного сына радостно и бесплатно да опять же ещё и очередную книжку по этому случаю подарит?

Проходит год. Молодой человек и его Танечка, за этот год также ставшая прихожанкой и духовной дочерью того же священника, подходят к нему с очередной просьбой: «Вот тут у нас, понимаете ли, Ванечка родился… Когда бы нам покрестить его?» Кто тут вспомнит о деньгах?

Ещё годы остались позади. Татьяна скорбно подойдёт к тому же священнику (если он будет ещё жив) и скажет: «Овдовела я… Отпойте моего любимого». И неужели за отпевание человека, воспитанного им, всю жизнь проведшего на глазах у священника, он возьмёт деньги у своей же скорбящей духовной дочери?

Вот парадокс городской церковной жизни: постоянные прихожане, подлинные духовные дети священника денег в храм практически не приносят. Храм же живёт не на пожертвования прихожан, а на деньги «захожан». Прежде всего на деньги тех, кого приносят в храм дважды в жизни: первый раз, чтобы крестить, второй раз чтобы отпеть. Вот эти практические атеисты, не знакомые ни священнику, ни прихожанам, и передают свои деньги в церковный «свечной ящик».

Такая система церковной «экономики» сложилась в советские времена. Сегодня она, конечно, усложнилась. Появилась книжная и иконная торговля (есть храмы, в которых честно предупреждают: книги в нашем храме стоят дорого, дороже, чем в светском магазине. Но поймите, братья и сестры, приобретая книгу именно у нас, вы жертвуете на возрождение храма). Есть благотворители-спонсоры. Бывает помощь со стороны городских властей.

И оказалось, что теплота человеческих отношений вознаграждается сторицей. Прихожане, полюбившие священника, убедившиеся в бескорыстии его служения, воспринимают, как свои, нужды храма. И, если не могут помочь сами, находят знакомых в новых российских элитах (в госаппарате, в банках, в сфере бизнеса), знакомят с батюшкой и убеждают помочь. Те же священники, что по-наемнически относятся к людям и смотрят на прихожан сквозь купюры остаются один на один со всеми волнами финансового кризиса. На добрых же пастырях, по-человечески, по-христиански относящихся к людям, сбываются евангельские слова о заботе о земных благах: «Ищите прежде Царства Божия и правды его, и это все приложится вам» (Мф.6,33).

 

Диакон Андрей КУРАЕВ

Печатается в сокращении. Полный текст статьи можно найти в интернете, например, здесь