Надежда
Я промок, хотя в комнате сухо.
Я продрог, хотя в доме тепло.
Я, как кошка, наполнился слухом,
В ожидании глядя в стекло
Прополосканных дождиком окон.
За бессонную долгую ночь
Я, как провод, наполнился током,
Я приклеился к раме, как скотч.
Как ребёнок в преддверии чуда,
Я застыл, я недвижим, как дом…
Но откуда надежда, откуда
Появилась вдруг в сердце моём?
* * *
Подзаборному тощему псу,
Беспородной, бездомной собаке
Не важна повседневная суть
И раздоры в соседнем бараке.
Не прельстить её, не оттолкнуть
И обидеть уже невозможно,
Не унизит собаку ничуть
На помойку набег осторожный.
Не рычать ей теперь по ночам,
Не визжать в подворотнях квартала,
Для неё всё закончилось там,
Где положено прочих начало.
Завершает покорнейший вид
Непомерную тяжесть обмана,
И лишь взгляд ещё что-то хранит,
Как жемчужину глубь океана.
* * *
Всё прошло. И даже моя память
Не припомнит многого уже.
На душе огромный чёрный камень,
Чёрный камень груза на душе.
Так теперь непросто объясниться,
Подобрать хорошие слова…
Почему-то мама стала сниться,
И болит наутро голова,
Но не потому, что я в угаре
Часто пребываю средь друзей,
Просто я в своём природном даре
Не нашёл способности своей.
Вроде не со мной всё происходит,
Вроде вовсе не было меня, –
Память, память всё равно находит
Самое во мне больное «я».
Повиниться – что ж не повиниться?
Впрочем, не об этом разговор…
Просто мама стала часто сниться
И вся жизнь моя – сплошной укор.
На картине, что писалась с детства,
Выцвело как будто полотно,
И теперь не отыскать мне средства,
Чтоб промолвить маленькое «но».
Не по силам возражать и злиться.
Я давно смирился сам с собой…
Просто мама стала часто сниться,
Всё вокруг заполнила собой.
* * *
Всё с возрастом приходит…
В двадцать лет
Ещё легко, поверив, ошибаться.
И не искать мучительно ответ,
Что делать? Как?!
Но это только в двадцать.
Всё с возрастом приходит…
В двадцать пять
Ещё приятно чувствовать в сраженье
Удачи миг…
Но это в двадцать пять,
Когда так много значит пораженье.
Всё с возрастом приходит…
В тридцать лет
Ещё пейзаж красивой жизни снится,
Ещё ласкает музыка и цвет
Мысль праздную…
Но это только в тридцать.
Всё с возрастом приходит…
В тридцать пять
Ещё возможно, что печаль беспечна,
Ещё не слышать можно и не знать,
Не чувствовать,
Что время быстротечно…
И вот уже поверить не дано,
Тем более, увы, не ошибиться.
Горчит в остатке крепкое вино,
Разглаживая пасмурные лица.
Другой рассвет над городом горит,
И мало тёплых дней уже осталось.
Всё с возрастом проходит…
Боль и стыд,
Жестокость, сострадание и жалость.
Одинокий, одинокий пруд
И неосторожность – утопиться.
Я – никто. Меня нигде не ждут.
В небесах живёт моя синица.
Всё прошло – метели и дожди,
Ливнями отгрохотали грозы.
Некому окликнуть: «Подожди!»
Я – никто. Я – просто чьи-то слёзы
На ресницах памяти чужой,
На щеках вчерашней неудачи.
Всё прошло. Над городом не мой
Новый день надежду обозначил.
Я – никто. И лицезреть меня –
Это всё равно что ночь при свете,
И не дать, не взять и не сменять,
Не остановить меня, как ветер.
* * *
Серое небо. Холодный рассвет.
Ты ещё жив, но тебя уже нет.
Осень поминки справляет… На свете –
Кроме дождя – только ветер и ветер.
Мечутся больно деревья в саду,
Словно безумные, словно в бреду.
Ты ещё жив, но тебя уже нет,
Меркнет надежды пленительный свет.
Из безысходности сотканы нити
Грустной природы и грустных событий.
В грязь на дороге рассвет перемолот.
Кроме дождя – только холод и холод.
* * *
По цветам рекламного плаката,
Оттеняя радужные сны,
Медленно и жутко кровь заката
На асфальт стекает со стены.
А напротив – тени, сумрак серый
На асфальте слизывает кровь.
Много лет ещё до нашей эры
Было так. И повторилось вновь.
И летит судьбе своей навстречу,
Прорезая вечность, краткий миг.
Медленно стекает алый вечер
В тишину тревожную, как крик.
* * *
Мы все всегда чего-то ждём:
Звонок, письмо, рассвет.
Ждём кротко солнца под дождём,
А на вопрос – ответ.
Мы ждём, и завтра, как вчера,
И снова, и опять.
Своей судьбы диспетчера,
Мы ждём, чтобы обнять
Невесту. Сына. Дочь. Жену.
Любимых. Вновь и вновь
Свою не первую луну
И первую любовь.
И, может, смысл не в том, что есть,
А ожиданья нить
Извечна, как любая весть,
Пока мы будем жить?
Автопрезентация
Я не сумел и не смог
Много, но прав, утверждая:
В памяти сотканных строк
Радость застыла живая.
Пусть им не выпало в такт
Жить соразмерно с дыханьем,
Высший у милости знак
Вовсе не значит признанья.
Пусть говорят: «Не везёт».
Не в утолении жажды
Мысли застывшей полёт
Облаком станет однажды.
В пропасть сорвавшийся звук
В небе высоком растает…
Что мне мой замкнутый круг?
Если лететь, то без стаи.
* * *
Из вечного бесправия, из фальши,
От откровенной подлости и лжи
Уехать бы куда-нибудь подальше,
Забыть свою приснившуюся жизнь.
Исчезнуть. Раствориться. Просто выйти
И не зайти однажды в эту дверь.
Шагнуть – и оказаться вне событий.
Как малый миг прошедшего теперь.
Пылинкой стать мельчайшей из мельчайших,
Пусть унесёт не свой – со стороны
Залётный ветер… дальше, дальше, дальше…
От собственной обиды и вины.
Фотография
Всё проходит,
А я у порога
Несложившейся жизни своей.
Убегает с обрыва дорога,
И мальчишка уходит по ней.
Вот и всё.
Я в долгу неоплаченном
Остаюсь у того паренька,
Что шагает в пути
Неозначенном,
Но не знает об этом пока.
* * *
Сиреневая ночь в преддверье лета
Не столько молчалива, как тиха.
Тяжёлым сгустком в перебежках света
На миг застыла линия стиха.
Стоят дома величественно, строго
Уходит вдаль деревьев тёмный ряд.
Куда-то в ночь бегут пути-дороги,
И фонари над городом парят.
Стекает плавно звёздный звон на землю…
Как будто небо… небо – Божий храм!
И слышно, как спокойно звону внемлют
Деревья, устремившись к небесам.
А в опустевшем сквере – только тени,
Да по аллеям бродят чьи-то сны.
И нет причин для радостных волнений:
Подумаешь, всего-то лишь весны
Конец. Или начало лета.
Сиреневая ночь. Но вот луна
Как никогда торжественного света
И таинства священного полна.
* * *
Добрая и мудрая, как жизнь,
Тишина сошла с небес на землю.
Слышно, как осенний лист кружит,
Как деревья, притулившись, дремлют,
Слышно предстоящий снегопад
И вчерашний мимолётный вечер,
Как улыбку ожидает взгляд,
Брошенный отчаянно навстречу,
Как цветёт доверчиво цветок,
Как таит обиду куст помятый
И с какой надеждой на восток
Загляделось солнце на закате.
Слышно, как, вздыхая тяжело,
У ручья разбитая дорога
Тихо вопрошает: «Вам в село?
Что же вы? Ступайте, ради Бога…»
* * *
За спиною теплится дорога,
Впереди – неясный свет. В глаза
Хочется взглянуть мечте. Потрогать.
Просто прикоснуться…
Но в слезах
Проступают радужные лица.
Преломляет время лёгкий свет.
То, что не случилось, – не случится,
И печальней в жизни мысли нет.
* * *
Смятый лист бумаги по перрону
Ветерок гоняет взад-вперед,
Покружив, то выкинет к вагону,
То опять к ногам моим несёт.
Как всё сложно, Господи, как сложно
В этом мире света и теней.
Не поверить просто невозможно,
А не верить хочется сильней.
Хочется не знать, но руки помнят.
Но случилось… Для чего теперь
В тишине задумавшихся комнат
Сторожить незапертую дверь?
Неподвластна боль желанья стону,
В никуда отчаянье ведёт.
Смятый лист бумаги по перрону
Ветерок гоняет взад-вперед.
* * *
Изумрудный день. Облака
Облетают свою обитель…
Как тончайшая ткань легка –
Тишина в голубом зените.
Горизонт обозначил даль.
Ни людей не видать, ни зданий.
У развилки дорожный альт
Тянет ноту чужих скитаний.
А по склону, то там, то тут,
Вверх взбираясь, цветы белеют
И, спускаясь, опять бегут
По тропинке, сливаясь с нею.
Не могу наступить, нет сил –
Мир дарован всевышним благом,
Он на миг меня поразил
Этим белым цветочным стягом…
Анатолий ОСТАПЧУК