— Что, по-Вашему, чудо? И вообще, играют ли чудеса какую-то роль в жизни верующего человека?
— Я думаю, каждый человек обречён на то, чтобы воспроизводить ситуацию своего собственного духовного рождения. У меня получилось так, что к Богу, к Церкви я пришёл не через чудеса. Передо мной стоял философский вопрос: поиск правды, смысла жизни. Я стал верующим усилием воли и мысли, меня не потрясали те или иные чудеса. А потому и по сю пору я не склонен ставить чудеса во главе духовной жизни.
Чудо само по себе доказывает только, что мир не сводится к бессмысленным актам природы, к материальному строению, что есть сверхчеловеческая, сверхобыденная реальность. Но что это за реальность, каково имя её, какой у неё замысел о нас? Разные религиозные традиции отвечают на этот вопрос по-своему. И поэтому чудо не может доказать истинность православия или христианства.
По теме:
<…> Главное чудо, которое может произойти в мире, это не переставление гор с места на место в буквальном смысле слова,
а переставление «гор своих грехов», пристрастий, привычек. Христос не говорит, «блаженны творящие чудеса», но «блаженны милующие». В православии главное – это изменение твоего внутреннего мира. <…>
Так что истинность православия доказывается не столько чудесами или пророчествами, сколько тем, что люди, от которых вроде бы нельзя было ожидать каких-нибудь покаянных перемен, меняются. <…> Например, рокеры. С точки зрения церкви, более отдаленных от неё людей нет. В массовом церковном сознании существует мнение, что рок – это сатанизм, дебилизм, разврат, наркомания… И вдруг люди, которые этой музыкой живут – Юрий Шевчук или лидер группы «Агата Кристи» – сегодня позиционируют себя как православные. Когда даже из этого мира идут какие-то религиозные токи, это, на мой взгляд, тоже чудо. <…>
— Возникает вопрос, зачем в Евангелии рассказывается о чудесах, которые творил Христос, когда можно было бы ограничиться проповедью христианства?
— Чудеса есть свидетельства того, что Небо становится ближе. Чудеса есть знак соприсутствия, встреченности, неодиночества. Путь к встрече не через чудеса пролегает, но чудеса оказываются на церковном языке знамениями того, что эта встреча состоялась. Пытаясь понять Церковь, необходимо совместить в сознании две вещи, казалось бы, противоположные.
С одной стороны, Церковь не придаёт большого значения чудесам. Нельзя искать чудес, требовать чудес, желать чего-нибудь неожиданного.
С другой стороны, каждая наша молитва – это молитва о чуде. <…> Но при этом православный человек, когда молится о чём бы то ни было, начиная с того, что «хлеб наш насущный дай нам днесь» и кончая молитвой об исцелении своей доченьки, он, в конце концов, завершает свою молитву неким смягчающим обращением: «Впрочем, да будет воля Твоя, Господи».
В этом существенное различие между заговором и молитвой. Заговор предполагает, что у колдуна есть власть над духовным миром, и эту власть он проявляет, навязывает свою волю духовным реалиям. А молящийся человек знает, что Тот, к Кому он обращается, бесконечно выше его, поэтому человек просит, а не диктует Богу свою волю. <…>
— Существуют чудеса, которые, например, признаются и наукой, такие, как Туринская Плащаница, сошествие Благодатного Огня. Но есть мнение, что чудо является чудом только тогда, когда не признаётся наукой.
— Величайшее чудо – это существование мира, существование жизни человека. И существование жизни признаётся наукой. Но меня всегда смущают регулярно повторяющиеся чудеса. <…> Видите ли, Бог христиан – это Бог тактичный: Он не насилует свободу человека. И Господь в Евангелии не чудесами вытягивал веру, но в ответ на веру творил чудеса. <…>
— Может ли человек сам создать чудо, породить его своими психологическими усилиями?
Да, конечно. Человек может зазвать к себе в гости «инстанции», творящие чудо. А они опять же различны. Что и происходит во всевозможных сектах. <…>
Беседовал Павел СЕЛЕЗНЁВ